Когда выбирали место перехода линии фронта, Зюзин забраковал этот участок: через него проходила первая из погибших групп. Он вообще настаивал, чтобы его группу высадили или выбросили с самолета в тылу противника. Но полковник Петров — начальник разведотдела армии — запротестовал:
— Ночи светлые. Самолет могут засечь. Если выбросить вас далеко, будете добираться неделю или больше. А сведения нужны как можно скорее.
— Зато надежнее, вернее.
— Рассудим так: противник знает, что мы уже проходили здесь. Значит, он вправе решить, что вторично мы не пошлем людей тем же маршрутом.
— Верно. Но только в том случае, если тут сидят наши старые знакомые. Они привыкли к нам, мы — к ним. А если новые? Свежие? Они наверняка подстрахуются и перекроют маршрут.
— Тоже верно. Значит, нужно идти не точно этим маршрутом, а попетлять.
— Это само собой. Только леса здесь старые, смешанные, много дуба. Так что полно прогалин — трудно маскироваться. И поля. Как правило, незапаханные.
— Зато заросшие сорняками. Маскировка!..
Они спорили долго, обговаривали различные варианты маршрутов. Потом Зюзин с майором Лебедевым проверяли эти варианты по карте. И все-таки выбрали именно этот, знакомый маршрут: сплошных траншей перед заболоченной и лишь теперь подсыхающей поймой немцы не создали, надеялись, что болото надежно прикроет их боевые порядки. Однако в жару припойменное болото усохло, а немцы по-прежнему обходились поддерживающими огневую связь опорными пунктами и ночными патрулями — либо хитрили, не привлекая внимания противника к этому месту, либо знали, что у русских тут резервов нет и нанесли внезапный удар они не смогут. Так или иначе, а проскользнуть на данном участке разведчикам было, конечно, легче, чем в любом ином месте.
К жидким проволочным заграждениям группа вышла точно в срок, даже минут на десять раньше: затвердевшая пойма не задержала разведчиков и мелководную речушку форсировали без особого труда.
Вперед выползли два разведчика, перекусили ножницами нижние нити проволочных заграждений, полежали, послушали и осторожно поползли дальше, ощупывая вошедшую в рост траву — искали мины. Не нашли. Тогда за ними поползли остальные.
Справа, как и предполагалось, едва заметно светилась амбразура дзота — там постоянно дежурили пулеметчики. Слева, за траншеей, горбился наблюдательный пункт. Ночью, как показало длительное наблюдение, в нем отсиживались патрули.
Разведчики молча перемахнули траншеи и по луговине устремились в глубь обороны противника — к дубраве. Сзади раздался приглушенный говор: патрули вышли из НП и двинулись по траншее к дзоту. Разведчики притаились, дожидаясь, пока патрули скроются в дзоте, — на несколько секунд через открытую дверь пробился слабый свет.