— Итак, вы переночуете в Хале?
— Боже упаси, — сказал фотограф. — Я уезжаю ближайшим поездом, идущим в Лидс. У меня уже есть обратные билеты.
Мне это показалось намного ужаснее, чем носить ребенка полный срок, пребывая в блаженном неведении.
Из маминых ноздрей снова валит дым, она всегда усиленно накуривается перед тем, как войти в помещение. Служащая в приемной отрывает взгляд от беспорядочно разбросанных на столе вещей. Ее иссиня-черные волосы собраны в пучок дешевой пластмассовой заколкой. Пенал лежит около обернутого клейкой лентой телефона.
— Фотомодель? — отрывисто спрашивает она, черные брови взлетают вверх.
— Нет. Я здесь, чтобы…
— Вы привезли на съемки ребенка, да?
Я киваю, давая ей понять, что мы здесь не по своей воле. Она кивает головой налево, указывая на соседнее помещение. Спиной толкаю дверь и просовываю детское автомобильное кресло в просторную прохладную студию, ощущая за собой тяжелое дыхание своих родителей.
По прическе Элайзы можно понять, что съемки проходят не совсем гладко. Волосы спадают на ее встревоженное лицо.
— Грег взбешен, — шепчет она. — Держись подальше от него, пока он сам тебя не позовет.
— Это не то, что я хотел, — раздраженно говорит фотограф. — Мы говорили о другом цвете.
— Я думал, вам нужен голубой, — отвечает парень с изнуренным лицом и цветным роллером в руке.
— Я сказал бирюзовый. Бледноватый, не очень яркий, водянисто-бирюзовый цвет.
Роллер помощника падает на пол.
— Он покрасил бухту не в тот цвет, — шепчет Элайза. — Грег недоволен. — Она держит утюг и платье из тонкой ткани бледно-розового цвета.
— Что за бухта? — спрашиваю я.
— Безграничная бухта. Вот эта изогнутая стена.
Думали, что она голубая.
— Она голубая, — возражает ассистент. У него шишковатые локти. Зеленые глаза выражают недовольство жизнью. Маленькая коричневая собачка бредет через разбрызганную краску, вытягивает шею и обнюхивает себя. Ассистент отходит в сторону, так как не имеет права прогнать дрожащее животное с места, где оно приводит себя в порядок.
— Я сказал бледный, Дейл. Почти пастельный. Как в прошлый раз, — добавил Грег дружелюбнее.
— Но ведь это и есть бледный.
— Да, бледный, но я хотел, черт побери, чтобы он был насыщенным.
В студию вошел лысеющий мужчина, держащий блюдо со свежей выпечкой. Он остановился и оценивающим взглядом посмотрел на бухту, представляя, вероятно, свой голубой оттенок. Крик Грега прервал его размышления:
— Я хотел дельфиниум, Дейл! — От этой вспышки ярости Бен захлопал глазами, его лицо сморщилось, вытянулось и стало едва заметным.
Я и представления не имела, сколько требуется людей, чтобы сделать фотографию девушки в платье без рукавов. Раздевалка была набита людьми, которых отобрали для съемок. Они деловито разглаживали трикотажные вещи и слушали рассказ гримера.