— Они хотели, чтобы губы их блестели. Я сказал им нет. Я ненавижу блеск. Если вам нужен блеск, то вы ошиблись гримером.
— Кошмар, — поддакнул парикмахер. У него треугольные баки, и он расчесывает что-то липкое, чем-то напоминающее сыворотку по зализанным волосам фотомодели. — Вам всего лишь требуется творчески подойти к делу и что-нибудь сказать.
Несколько невесомых женщин попытались сочувственно выразить неодобрение и при этом с самым серьезным видом аккуратно расправляли ожерелья, придавая им овальную форму на туалетном столике. Они были похожи на ассистенток Элайзы: одна отвечала за обувь, другая — за аксессуары.
Бен в это время сидел в своем автомобильном кресле и робко пищал.
— Это ваш? — спросил парикмахер. — Должно быть, это здорово, иметь ребенка.
— О да.
— Сейчас я немного приведу его в творческий беспорядок, чтобы создать нужный образ, не возражаете?
— Думаю, мой ребенок еще не дорос до этого, — хмыкнула я.
Никто не засмеялся. Фотомодель медленно провела кисточкой для туши по ресницам и неуверенно посмотрела на меня.
Мои родители уселись на Г-образной формы кожаный диван черного цвета. Мама забилась калачиком в угол и перебирала беспорядочную гору личных карточек фотомоделей с маленькой фотографией на лицевой стороне и со снимками в разнообразных позах на обороте. Теперь она могла курить сколько угодно, что и делала, выдувая быстро со свистом дым, как паровоз.
Когда Дейл принес родителям кофе в пластиковых чашках, я произнесла:
— Мама, Бена надо покормить.
— Ах, да. В моей сумке должны быть леденцы.
— Он не ест леденцов. Он пьет молоко. Мне надо подогреть его.
Что, если послать мать с бутылочкой на поиски кухни, пока я успокаиваю Бена. Но моментально отбрасываю это идею. Вдруг ее случайно занесет на улицу, и она выбросит бутылочку со смесью в канал. Или обнаружит какой-нибудь источник с горячей водой и нагреет бутылку до такой температуры, что кожа слезет с глотки ребенка. Иногда мне самой странно, как это в детстве меня не подпалили или зверски не изувечили. Я направилась с Беном к столу секретарши узнать, где можно подогреть молоко.
— Что подогреть? — спросила девушка, поправляя свой пучок.
— Детское молоко.
Она нахмурилась, словно я попросила выдавить молоко вручную из ее собственных, приподнятых вверх подвижных грудей.
— Даже не знаю. Может быть, подержать его под электросушилкой?
Я попыталась возразить, но она уже была занята приведением в порядок своего пенала.
С несчастным видом мы с Беном потащились в раздевалку, где была только пепельница с четырьмя дымящимися сигаретами. Должна же тут быть кухня: Элайза что-то говорила про аппетитную еду! Откуда ни возьмись, снова появился лысеющий мужчина с легкой закуской и поспешно направился в другую студию.