Марсельская авантюра (Мейл) - страница 105

— Это Мирей, — объявил Ребуль, — она творит чудеса на кухне. А это ее муж Бернар, он предлагает нам аперитив.

Эта жизнерадостная, упитанная пара, казалось, была наглядным подтверждением кулинарных талантов Мирей. Оделив гостей бокалами с rosé и пастисом, Мирей извинилась и убежала на кухню, а Бернар занялся сервировкой.

Весь этот сельский двор был воплощенной мечтой дизайнера. Окружавшая его высокая каменная стена за несколько сотен лет приобрела мягчайший серый оттенок, и такими же были каменные плиты на полу, испещренные отметинами времени. Вдоль стены выстроились массивные, выцветшие на солнце терракотовые горшки с жизнерадостной алой геранью и белой петуньей. А на стволах каштанов висела целая коллекция соломенных шляп на случай, если прованское солнце пробьется через их крону и потревожит гостей.

Ланч полностью соответствовал окружающей обстановке и представлял собой целый парад любимых блюд Мирей. На закуску им подали beignets de fleur, соцветия кабачков, обжаренные во фритюре. За ними последовали открытые пироги с анчоусами и оливками на подушке из жареного лука — классическая pissaladière[68] из Ниццы. На горячее они ели настоящий шедевр Мирей — шарлотку из баранины и баклажанов, к которой прилагался обжаренный в гусином жире картофель. Потом немного сыра, любезно предоставленного местной козой. И наконец, персиковый суп с побегами молодой вербены. Это был ланч, который, по словам Бернара, давал человеку достаточно сил для целого дня тяжелой работы в поле.

Разговоры и вино лились рекой, и прошло почти три часа, прежде чем Ребуль поднялся на ноги и постучал ножом по краешку бокала.

— Друзья мои, — начал он, — сегодня у нас всех очень счастливый день, и не хочется портить его долгими речами. Но все-таки я не могу не выразить своего восхищения и глубокой благодарности Сэму и надеюсь, он примет от меня это в знак признательности.

Обойдя стол, он подошел к Сэму и вручил ему конверт. Тот заглянул внутрь и обнаружил там чек на миллион долларов. Несколько секунд он молча моргал, а потом поднял глаза на Ребуля. Оба они улыбались, но все-таки Сэму потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— За ланч плачу я, — после долгой паузы объявил он.