Думаю про все это невеселое, а говорю другое:
— Спасибо за доверие, Александр Георгиевич. Что ж думать. Согласен.
— Вот и прекрасно.
Не суждено было мне с Александром Георгиевичем поработать подольше — умер он. Рак у него был. Он про свою страшную болезнь знал и работал, пока не свалился. Железный был человек!
Никому на свете, ни одной душе не могу я рассказать, с какими мыслями я жил в предвоенные годы — с тридцать восьмого по сорок первый. Я понял — мое выдвижение на пост заместителя председателя облисполкома дело случая. А меня через полгода председателем избрали, поскольку председателя перебросили на Дальний Восток, на место кого-то «загремевшего». Тогда эти «переброски» в большой моде были. Я еще понял: выдвинуться случайно можно, а удержаться случайно нельзя, надо укреплять позиции. Вопрос — чем и как? Хорошей работой? Удовлетворением нужд трудящихся? Моих, так сказать, избирателей? Что такое хорошая работа? Из чего она слагается? Вовремя нужное решение принять. Вовремя доложить высшему начальству о принятых мерах. Об этом я особенно всегда заботился, и аппарату от меня за задержку справок, докладов и других документов в столицу доставалось по всей строгости.
Нужды трудящихся! Их много было, этих нужд, было, есть и еще долго будет. Надо выбирать такие, у которых все сроки миновали.
И еще я понял — избиратели на мою судьбу могут влияние оказать, разумеется, в худшую сторону, только тогда, когда я уж очень большое безобразие разведу: на письма трудящихся отвечать вовремя не буду, обману бессовестно. Стало быть, на письма — в срок, обманов не допускать, многого не обещать.
Хорошо еще поменьше говорить. Кто-то рассказывал мне в веселую минуту, что в одной из наших республик министр по делам кинематографии шесть лет продержался на четырех фразах: «Оставьте, я посмотрю!», «Хорошо, я долежу», «Есть такое мнение» и «Я посоветуюсь с народом».
Он таким вот образом министерством и управлял. Заметьте, ни одного категорического слова, никакой личной инициативы.
И самое главное — стараться по мере сил не сердить вышестоящих товарищей, не давать им, так сказать, повода для проявления гнева: не обо всем докладывать, что стряслось; на устные запросы отвечать бодро, не хныкать; о выполнении планов сообщать немедленно, телеграфно, желательно «молнией»; о невыполнении — лучше не сообщать, в крайнем случае почтой и после того, как в других областях и краях начальственная гроза отгремит, — короче говоря, не забывать, под кем ходишь…
Это я так, по ходу мыслей вспомнил.
Пишут воспоминания полководцы, поэты, композиторы, актеры. И никто еще не написал воспоминаний советского работника областного масштаба тех лет. А сколько поучительного можно было бы рассказать…