— Скорее приезжай домой, Эбби, — сочувственным тоном ответил Рекс. — Смерч опустился на землю только в одном месте. Но этим местом оказалась твоя теплица.
— О нет! — воскликнула она, а потом выпалила первое, что пришло ей в голову и что волновало ее больше всего: — Рекс, мои птицы!
* * *
Не переходя на другую сторону улицы, Митч зашагал по городу, оценивая размеры бедствия.
Дойдя до разбитой витрины, в углу которой значилось «Продается», он вошел в магазин и обратился к подметавшей стекла женщине:
— Вам помочь?
Не дожидаясь ответа, он схватил стоявшую у стены вторую метлу и начал мести пол. «Да я настоящий бойскаут!» — думал Митч, стараясь не рассмеяться. Ему было очень смешно, но он сумел сохранить серьезность. Он не думал, что именно таким образом станет втираться в доверие к владельцам магазинов, оказавшихся на грани банкротства. Но поскольку судьба бросила ему под ноги именно такую возможность, то он обеими руками схватился за рукоятку, оказавшуюся ручкой метлы, и принялся сметать в кучу все, что ему причиталось.
Успешно выполнив свою задачу, он вышел на улицу и посмотрел туда, где оставил машину. Рядом с ней уже стояла другая машина, возле которой он увидел плотного седоволосого мужчину, усаживавшего на пассажирское сиденье пожилого человека. Митч не сразу узнал в нем отца Эбби. Только когда доктор усадил своего пациента и сделал шаг назад, на Митча нахлынули воспоминания вперемешку с яростью такой силы, что даже в глазах потемнело. Он стоял и смотрел, сжимая и разжимая кулаки, даже не пытаясь спрятаться, скорее, мечтая о том, чтобы Квентин Рейнолдс обернулся и посмотрел ему в лицо.
Но доктор отвернулся в другую сторону и сел за руль.
Он проехал мимо Митча, не глядя на него, но Митчу удалось рассмотреть, как сильно он изменился за прошедшие семнадцать лет. «Если правда, что Бог шельму метит, — думал Митч, — то Квентин Рейнолдс заслужил все до единой морщины». Встреча с врагом заставила Митча отбросить все сомнения относительно цели приезда в Смолл-Плейнс, которые одолевали его до этого мгновения.
* * *
Эбби выскочила из машины сестры прежде, чем та успела окончательно остановиться.
Не обращая внимания на лежащую в руинах теплицу, она бросилась бежать к дому.
— Дверь открыта! — в отчаянии закричала она.
Когда подоспели ее подруги, она уже была на веранде и, стоя на коленях, осторожно держала в ладонях дрожащую серую птичку.
— Грейси!
Попугайчик был жив, но Лави лежала на полу у двери, ведущей в дом, как если бы ее швырнуло туда ветром.
Рэнди на цыпочках подошла к покрытому ярким оперением тельцу, опустилась на колени и погладила крылышки. Прекрасное создание не шелохнулось.