Он хотел выйти из машины, но она уже стремительно шагала прочь.
Эбби понимала, что раз уж начала кричать, то остановится не скоро. Ей казалось, что за долгие годы в ней скопилось очень много крика и слез, которые необходимо выплеснуть наружу.
Она задыхалась и начала замедлять шаг, ее продолжали подстегивать и гнать вперед бушующие эмоции. Эмоции, которые впервые за семнадцать лет вырвались наружу. Ей предстояло сделать еще одну остановку. Раз уж ее понесло, то она просто обязана была накричать еще на одного человека. Он ее выслушает, потому что все это неправильно, потому что это давно следовало каким-то образом исправить. И она намеревалась это исправить, если даже ради этого придется пожертвовать собственной жизнью!
* * *
Митч увидел, что загородил проезд машинам со всех четырех сторон.
Кое-кто уже начал сигналить. Остальные просто молча смотрели на него.
Ему хотелось броситься за Эбби, обнять ее, прижать к себе и не отпускать, пока она его не выслушает, пока не позволит ему все объяснить, пока она не поймет…
Он сел снова в «сааб», закончил левый поворот и поехал по улице, пытаясь унять дрожь в руках и бешеное биение сердца. Все его тщательно выстроенные планы вмиг обратились в груду обломков. Несколько последних дней он занимался исключительно тем, что спокойно и хладнокровно взвешивал собственные юридические риски, случись ему обнародовать все, что ему известно. Он стал свидетелем преступления и никому об этом не сообщил. В случае с обычными преступлениями срок давности в Канзасе истекал уже через каких-то пару лет, что освобождало бы его от ответственности. Но это правило не распространялось на людей, не проживавших на территории штата, а он все эти годы отсутствовал. В этом случае закон о сроке давности начинал действовать с момента, когда он возвращался на территорию штата. Вот он и вернулся. Ужасающая ирония заключалась в том, что доку Рейнолдсу и Натану Шелленбергеру ничего не угрожало, потому что все это время они находились на территории штата. Соответственно их действия подпадали под правило срока давности — во всяком случае, в отношении того единственного преступления, свидетелем которого стал Митч, а именно сокрытия личности жертвы убийства.
Но юридическая ответственность за то, что он не сообщил о совершенном преступлении, станет наименьшей из его проблем, если док и Натан пустят в ход тяжелую артиллерию. В отношении убийства срока исковой давности не существовало. Будучи чрезвычайно умными людьми, они были вполне способны сфабриковать какую-нибудь историю, подтвердить ее уликами и заманить его в ловушку. В лучшем случае они просто будут все отрицать. Как и говорил отец, суд, скорее всего, поверит им, а не ему. Ведь он сбежал, а они остались, что тоже могло быть обращено против него.