Мардук вцепился в него, обхватив шею рукой. В другой руке он держал клинок – не боевой нож, а священный атам, рукоять которого была обмотана медной проволокой. Ультрадесантник выронил болтер, схватившись за руку Мардука, но у Несущего Слово была железная хватка.
– Боги полакомятся твоей душой, сын Ультрамара, – прошипел Мардук.
– Нет… никаких… богов! – прохрипел схваченный легионер.
– Тебе лгали, – произнес Мардук, – но довольно скоро ты узнаешь истину.
Он наклонил синий шлем Ультрадесантника набок, обнажив уязвимые пучки волокон и кабели под горжетом, и всадил клинок.
Ультрадесантник был жив, но все равно что мертв.
Он непрерывно пытался подняться, сервоприводы сочленений и сцепленные механизмы издавали визг. Силы почти полностью покинули воина, а Мардук прижимал его к полу, с силой давя ногой на нагрудник.
Собралась лужа крови, которая уже застывала, превращая палубу в липкое и вязкое болото. Она продолжала вяло вытекать из раны на шее Ультрадесантника. Даже гиперкоагулянты кровеносной системы не могли затянуть порез, нанесенный атамом Мардука.
Воин слабо извивался, кончики пальцев подергивались.
– Что ты делаешь? – требовательно спросил Буриас. Новициат продолжал маячить у Мардука за плечом, бросая нервные взгляды в обе стороны коридора, когда по надстройке платформы разносились звуки боя. – Просто убей его.
– Подожди, – отозвался Мардук.
– Чего?
– Хочу кое-что попробовать, – произнес Мардук. – Смотри. Учись.
Он убрал сапог с груди Ультрадесантника. Давление исчезло, и нагрудник заскрипел. Легионер попытался встать, опираясь на дрожащую, ослабевшую руку. Мардук вышиб ее из-под воина, и тот рухнул обратно на пол, ударившись керамитом о металл.
Опустившись на колени, Несущий Слово обхватил руками увенчанный плюмажем шлем Ультрадесантника. Разомкнув замки, он снял шлем под шипение выходящего сжатого воздуха и отложил его в сторону. Лицо воина было болезненным, призрачно-бледным. Остатки цвета исчезали прямо у Мардука на глазах. На этом фоне пятно крови на шее и щеке казалось еще более ярким.
Это было волевое, горделивое лицо, чопорное и полное холодного надменного аристократизма, абсолютно чуждого уроженцу Колхиды. Морщинистое, отмеченное печатью забот лицо сенатора или дипломата, а не воина, несмотря на шрамы, кровь и три штифта за выслугу на лбу. На губах пузырилась красная пена. Он силился сконцентрировать взгляд глаз цвета железа на своем мучителе.
– Теперь Лоргар… посылает против нас… детей? – выдохнул Ультрадесантник с примесью холодного веселья.
– Я не ребенок, – огрызнулся Мардук.