Когда ощущение шевеления прекратилось, я отняла ладонь. Денис в шутку подул на рубец.
— Разгладить? — спросила я.
— Пока не надо, — ответил он. — А я так смогу когда-нибудь?
— Попробуй! Это здорово.
Стемнело, и я подошла к окну. Далеко от Острова началась гроза. Молнии плясали над волнами, сшивая светящимися нитями облака и океан. На фоне заката картина была фантастической, она завораживала, единомоментно внушая священное почтение перед тем, у кого хватило ума такое придумать.
Денис встал рядом.
— Вот так. Мы можем убивать себе подобных и лечить их. Мы можем любить и тосковать. Но всегда есть то, что гораздо сильнее нас, и все наши достижения с переживаниями просто ничего в этом мире не значат.
И лишь иногда, переступив границу привычного, мы можем рассчитывать на внимание богов…
Раздался гром, и на Остров пришел дождь. В нашей пещере еще было тепло, и несколько кристаллов, оставленных мною днем копить свет, теперь слабо мерцали, уютно освещая зал.
Мне захотелось рассказать Денису о хотя и недавно, зато уже плотно обосновавшейся в моей голове идее.
— Я запомнила координаты одного мира, там есть монашеский орден. Женский. Они знают про порталы и сквозняки и подбирают тех, кто попал в чужие миры случайно.
— Да, слышал про них, — кивнул Денис. Он рассматривал кристалл.
— Я хочу вступить в этот орден.
Он поднял на меня удивленные глаза.
— Зачем? Ты и так ходишь по разным мирам и всем помогаешь.
— В компании как-то спокойнее. У них все давно организовано. Есть люди, которые принимают тяжелые решения. Есть дом, куда можно привести заблудившегося человека до сквозняка с его родным миром, и где можно отдохнуть вместе с такими же… Там есть цель, правила, поддержка. Они меня примут, когда мне исполнится четырнадцать.
Денис продолжил исследовать кристалл.
— Там же куча обетов, — подумав, вспомнил он и принялся перечислять: — нестяжательства…
— Это легко, — отозвалась я. — Никогда ни на что и не претендовала.
— Умеренности…
— Тоже.
— Невставания с левой ноги по пятницам… — самым серьезным тоном продолжил он.
— Неперехождения улицы на красный свет, — рассмеявшись, подхватила я.
— Целомудрия! — Денис значительно погрозил указательным пальцем.
— Да запросто! — беззаботно ответила я.
— Это почему? — спросил он, и всякая ирония исчезла даже из его невероятных глаз.
Ну, что целомудрие — не его конек, я заметила. Видимо, постельные приключения стали таким частым явлением в его жизни, что он уже не представляет ее себе без них. Да это и видно по нему. Его красота — настолько эротическая, что ему даже не нужно прилагать усилий, чтобы соблазнить женщину, ведь вся его внешность, даже если он устал или болен — сплошной призыв. Я видела, как на него реагируют женщины: на лице самой искушенной было написано, что Денис — антропологическая редкость, не имеющая цены.