И вдруг… Он не поверил своим глазам: к переднему краю бежал невысокий, коренастый, ладно скроенный человек в генеральской, нет, в маршальской форме! В правой руке зажата рукоять нагана. Человек оборачивается ко всем защитникам лицом, и Уржумов отчётливо слышит грубовато-густой, привыкший командовать голос:
– Сынки! Я же ещё ваших отцов водил в атаки против немцев! Неужели мы сегодня уступим этой сволочи, откроем путь к городу Ленина?! Вперёд, за мной!!
Ворошилов!!!
Он бежит вперёд, стреляет из нагана… по смотровым щелям танков. Один, второй, третий танк останавливаются, уже не стреляют ни из пушек, ни из пулемётов.
Откуда-то слева от Уржумова в один из них летит бутылка с горючей смесью. От удара о броню бутылка разбивается, пламя охватывает танк. Уржумов слышит голос старшего политрука:
– Горит! Горит, гад!! Коммунисты, вперёд!!!
Старший политрук выскакивает из окопа, швыряет бутылку ещё в один танк. Бутылки летят из окопов и в другие танки. Танки начинают полыхать как фанерные. Бойцы поднимаются из окопов с винтовками наперевес. Стреляют с колена по выпрыгивающим из танков немцам. Из-за танков появляется бронетранспортёр. И тут же в него летят противотанковые гранаты. Гремят взрывы. Немецкую пехоту, отбегающую от транспортёров, подстреливают стрелки и пулемётчики…
…Бой длился не более получаса. Шесть подбитых немецких танков и два бронетранспортёра остались на месте. Валялись трупы, некоторые обугленные…
Маршалу Ворошилову перевязывали рану на левом предплечье…
…Когда старшина санроты закончил перевязку, Ворошилов поднялся с сиденья из двух поставленных друг на друга ящиков из-под снарядов, сказал старшине “спасибо”, одёрнул гимнастёрку, выпрямляясь, и все узнали знакомого по портретам и фотографиям недавнего Наркома обороны СССР, героя Гражданской войны, многолетнего строителя Красной Армии и Красного Флота, невысокого, но стройного, широкоплечего Клима, первого Маршала Советского Союза. Он выглядел моложе своих шестидесяти с половиной лет: подтянутая, без “животика”, фигура, крепкая загорелая шея и приветливое лицо, чисто выбритое, без прыщиков и морщин, тронутое бледностью, видимо, от потери крови; над верхней губой короткие, но густые усы с проседью; виски, тронутые совершенно белым “инеем”, очень шли к его лицу. Глаза, карие, живые, улыбались и ещё более молодили лицо. От него, несмотря на маршальские звёзды на отложных воротничках гимнастёрки, веяло простотой и доступностью.
Он, плоть от плоти своего народа, прошёл суровейшую жизненную школу, впрочем, как и Сталин, Молотов, да и все руководители ЦК ВКП(б) и Советского правительства. Родился в украинском селе близ Луганска в семье рабочего-железнодорожника; до пятнадцати лет испытал все сельские работы и одновременно учился, закончив по настоянию отца полный курс сельской школы; потом поступил учеником слесаря на Юрьевский металлургический завод, откуда, проработав семь лет, перешёл на Луганский паровозостроительный; в течение всех этих лет не переставал учиться и получил среднее образование.