Узнаете ситуацию: преподаватель просит для выступления «это» играть отсюда, потом «вот то» – сюда, здесь – меньше ноток, там – больше ноток, сюда эту темочку, потом ту, темпы здесь не такие, а вот эдакие, а сюда под это – вон то? И тут пианист начинает хлопать глазами и пытаться возражать здесь, и здесь, и здесь по нарастающей, и говорить испуганно: «Так нельзя!»
Как обычно реагирует преподаватель? Правильно – настаивает и губы дует. И, когда в итоге все лицезреют это безобразие, и с большей или меньшей очевидностью вылезают нестыковки и несуразности, потому что здесь, как в точной науке, чудес нет, что делает педагог? Правильно, под нос цедит (а то и громко, в меру темперамента), что все бы ничего, но музычка чего-то негодная, и губы поджимает. Кто всегда крайний?.. Правильно. Поэтому и бесилась я всю неделю: они сами не знают, что хотят, репетиций нет, все сыро, а мне все равно ПРИДЕТСЯ это «принеси-то-не-знаю-что» сыграть, а потом полюбоваться на поджатые губы. А сделай вы заранее свою работу качественно – уж свою качественную я гарантирую. К тому же заблуждение считать, что концертмейстеру не надо репетировать с классом, а достаточно дать ноты. Сыграть-то он сыграет (хотя смотря что), но вообще-то мы идем в связке, и надо бы попробовать пройтись вместе. Пианисту – надо. Ну а уж о танцующих, ни разу не репетировавших с концертмейстером, а только в день концерта, и говорить нечего.
В завершение скажу, что в процессе этого всего между директрисой и старшей преподавательницей пробежела кошка, в итоге – дамы держат военный нейтралитет, а у меня на руках список, во многих графах которого значится: № 3 – Что-нибудь, трижды с проигрышем – 8,
№ 6 – Импровизация, уточнить переходы,
№ 7 – Мужская вариация – что в финале?
Завтра концерт…
12:30. Урок
Конечно, меня любезно предупредили, что поскольку мне играть генеральную и концерт, то в школу я могу не приходить, но я сходила и не пожалела – узнала много нового о своей программе и разыгралась. Урок прошел на подъеме. Затем старшая, сколько смогла, поработала свои номера и почистила чужие. Некоторых групп не было, и для меня так и осталось загадкой – подо что они там пляшут.
Были приятные неожиданности. Например, номер со шляпками оказался очень эффектным и здорово оттенял классическое окружение. И то долгое стояние с покачиванием бедрами тоже оказалось оправданным: в это время наш единственный молодой человек кренделя всякие выделывал, очень мило.
Мой ненавистный номер, который я боялась играть, претерпел значительные изменения – был разительно ссажен темп. Не успела я нарадоваться на то, что теперь успею все знаки разглядеть, как попала из огня да в полымя: там та-ак медленно, что мысль останавливается, и удержать ее нет никакой возможности, мелодии-то практически нет! То есть начнешь не спеша разглядывать следующий аккорд – ать! – уже опоздала. Или подумаешь: «Да времени куча, дай посмотрю, чего там у них?» – развернешься, потом кубарем назад и уже не вписываешься в эти дубль бемоли. Ну и, конечно, все время невольно ускоряешь – какое-то божье наказание, а не номер.