Иванов погрозил ему пальцем, и, повернувшись в сторону прилавка, сказал:
— Кирилл, и вина не забудь. Акцизного.
— А это что за пойло? — раздражённо спросил Петров, злясь за выговор.
— А, — махнул рукой Иванов, — это не то вино, что у нас. Откуда здесь виноградники. Это просто водка. Акцизная, значит "Казённая", произведена на государственном, казённом заводе, самая приличная здесь. А "водкой" сейчас называют самогонные настойки.
Тем временем трактирщик, доставал ухватом из русской печи чугунки и ставил их на стол: чугунок со щами, чугунок с кашей. Потом принёс глиняные миски, деревянные ложки, и на подносе глиняные кружки с киселём. Навалил прямо на столе горкой пироги, и ржаные лепёшки. Услышав про вино, водрузил на стол квадратную бутылку зелёного стекла, горлышко которой было перетянуто пёстрой, бумажной лентой — акцизной. И выставил гранёные стаканы, на вид, стограммовые.
Разливать щи подскочил Савелий. Первым миску со щами получил Иванов, себе Сява налил последнему, чувствовалась выучка. Разлил профессионально, поровну. Иванов поднял тост:
— Господа, пью за успех нашего безнадёжного дела! Пусть у нас всё получится, и нам за это ничего не будет!
Чокнулись, выпили. Дальше каждый наливал себе сам, в меру желания и возможностей. Щи были жирные, в гречневой каше мясо встречалось чаще крупы, а кисель, хоть и картофельный, но, как и обещалось, сладил. Наелись так, что не было желания вставать из-за стола.
— Что-то уже не верится в те ужасы, о которых ты рассказывал. Про голод и всё такое, — похлопал себя по заметно округлившемуся животу, Петров.
— А водка хорошая, — посмотрев на свет бутылку, сказал Сидоров, — и пьётся хорошо, и с трёх стаканов, как огурчик себя чувствую.
Иванов отодвинул от себя опустевшую миску, и сказал заговорщицким шепотом: — Я вам открою военную тайну, только вы никому не рассказывайте. Эта водка и наша — две разные вещи. Нашу гонят из опилок, а эта из пшеницы.
— Опять не сходится, — Петров, видимо, решил не отступать, — жрать нечего, а пшеницу на водку перегоняют.
— Ты всё пытаешься мыслить государственной категорией, — ответил Иванов, — да, во всем государстве голода нет, а вот именно эта крестьянская семья, голодает. А что далеко за примерами ходить. Слышали, Кирилл письмо читал? Этого Митрофана прошлой весной в солдаты взяли, где-то на Кавказе служит. Кормильца забрали, а ни пенсии, ни пособия не дали. Так вот, встречаю как-то его мать. Остановились.
— Здравствуйте, барин, — кланяется.
— Здравствуйте. Откуда и куда?
— В "кусочки" ходила. У невестки была. Мальчик-то помер.