— Леди Перси. — Капитан Арчибальд склонился над ее рукой и подал ей бокал вина.
— Леди Перси, вы выглядите, осмелюсь заметить, просто потрясающе. — Взгляд Дэниела Чаттертона сиял искренним восхищением: он любовался ее шелковым, янтарного цвета платьем и мерцающими изумрудами. — Вы выглядите такой… воздушно-невесомой, — он бросил быстрый взгляд в сторону остальных леди, отяжеленных драгоценностями и перьями, — и это только подчеркивает вашу красоту.
Ни к чему отпираться — его слова были приятны ей. Она сознательно ничем не украсила прическу, но кокетливо оставила на свободе один изящный каштановый локон, щекотавший ее плечо. Изумруды были весьма простой огранки и в незатейливой оправе, что выгодно подчеркивало их размер и отменное качество, и шелк ее платья подсвечивал их мерцающий блеск.
Но она оделась так не для Дэниела Чаттертона. Безупречный наряд заявлял о ее тонком вкусе и прекрасном чувстве стиля, и все эти ухищрения были предприняты для Элиса. «Посмотрите, чем вы пренебрегаете».
Он сейчас стоял у противоположной стены кают-компании и беседовал с Эйврил: она то смеялась, то краснела, и Перси позволила себе — на одну секунду — полюбоваться темным фраком, облегающими бриджами, безупречными чулками в полоску и изысканным шейным платком. В этом наряде он бы превосходно выглядел в своей лондонской гостиной, подумала она. Он переменил позу — и его мускулы заиграли, потревожив вырез фрака, а взгляд, которым он обвел людное помещение, выдавал в нем настороженного охотника. «Он подрастерял свою былую светскость», — подумала она и поймала себя на том, что облизывает пересохшие губы.
Ударили в корабельный колокол, группки собеседников распались — и все разошлись по своим местам. Капитан прочел молитву, а затем спустился в большой салон благословить остальных пассажиров. Элис предупредительно выдвинул стул для нее. Она поблагодарила улыбкой, и он улыбнулся в ответ. Ни один из тех, кто наблюдал за ними, не мог и вообразить, что они целовались в повозке рикши, подумала она. Сейчас тот поцелуй показался ей сном. Но, разумеется, он не желал ее, и незачем ждать, что он как-то выдаст себя неосторожным взглядом.
Обед шел своим чередом в разноголосом шуме застольных бесед. Блюда были отменно приготовлены, стол ломился от яств, и вино лилось рекой. Элис пустился в светскую болтовню — сначала с ней, затем с другим соседом. Перси поддакивала, вставляла ремарки, смеялась, играла веером и выпила второй бокал вина, после чего не могла понять: то ли каюта покачивается, то ли кружится ее голова.