Она отрубила руки хану Дайруту, который мог держать Орду в узде, — и после этого погибли лучшие темники, кто-то откочевал подальше, а кто-то только прикидывается верным, присылая донесения о том, что бандиты украли припасы и собранное золото.
Ее не боялись так, как боялись хана.
Те, кто видел ее выход перед сотниками в ночь после убийства Джамухара и Текея, верили в то, что она — Хан-ши. Но никто не стремился к тому, чтобы вверить свою жизнь Хан-ши, и Айра очень бы удивилась, если бы нашла подобного человека.
«Ты должна остаться в Орде, если ты уйдешь, войско рассыплется на мелкие части, и мир погрузится в хаос, — твердо сказал Голос. — Постарайся это понять».
Он говорил так каждый раз, когда королева Дораса начинала колебаться — и в последнее время его слова звучали все менее и менее убедительно.
— Я вернусь с вами в Дорас, — сказала она. — Но там вы предстанете перед герцогом Сечеем за то, что ослушались моего приказа.
— Хорошо, — ответил Кэйра, и Айра даже спиной почувствовала, что он улыбается.
Она не собиралась его наказывать.
Более того, ей давно было пора как-то наградить его за все, что Мышик сделал для нее.
«Ты не понимаешь, — грустно сказал Голос. — Нельзя изменить что-то, просто отказавшись от борьбы. Ты только оттягиваешь худшее и усугубляешь то, что творится именно сейчас».
Но, к ее удивлению, он не стал настаивать, чтобы она надавила на «спасителя».
Узкими звериными тропками, то и дело наклоняясь, чтобы не быть сбитыми низкими ветвями старых деревьев, всадники продвигались в сторону Дораса.
Когда Айра сказала, что хочет пить, Мышик дал ей флягу с разбавленным вином — с великолепным, почти забытым вкусом. Когда девушке захотелось есть, ей отдали лучшее, что нашлось в мешках у всадников, хотя там не было ничего особенного.
Он был предупредителен и заботлив.
Они ехали без долгих остановок весь день и всю ночь, а ближе к утру, когда пришлось пересечь некогда многолюдный тракт, ведущий из Жако в Дорас, на пути у них встали две сотни всадников, и первым среди них был Имур.
Уставший и грязный, он медленно подъехал на полтора десятка локтей и поднял руку.
— Айриэлла, тебе сделали что-нибудь плохое? — спросил он на языке кочевников, которого в отряде Мышика не понимал никто.
— Нет, — ответила она, спешившись с помощью Кэйры и сделав шаг вперед. — Я сейчас подойду к тебе, прикажи, чтобы этих людей отпустили.
— Не буду, — сказал Имур. — Мы день и ночь скакали за тобой, они убили моих нукеров, и если я отпущу их, мне будет стыдно смотреть в глаза тем, кто идет за мной.
— Я — Хан-ши, — жестко сказала Айра. — Я беременна богом, обо мне слагали легенды еще до того, как я родилась. И если я скажу, что их надо отпустить, ты отпустишь их.