Собственно, пырнули ножом.
Он рассказал, что заработал этот шрам по пути в Африку. Годами ранее. Сразу после того как Молли уехала из Индонезии, если быть точным. После того как ее подстрелили, а его избили до полусмерти. После того как они оба исковеркали свои жизни и отношения взаимным недоверием.
Джоунс сел на корабль, направлявшийся на восток, намереваясь сделать все от него зависящее, чтобы отыскать ее, а затем броситься ниц и вымолить прощение.
Но люди Чая выследили его. Разыскали Джоунса и едва не убили, всадив нож ему в спину, пока он яростно сопротивлялся.
Истекающий кровью Джоунс сполз с того грузового судна в Шри-Ланке, и едва вновь не умер от ножевой раны, когда в нее угодила инфекция. Именно тогда он понял, что Чай не успокоится, пока не покончит с ним.
Он не мог прятаться, мог только бежать. Джоунс сказал, что понимал: если бы продолжил путь в Африку, то привел бы мерзавца прямиком к Молли и подверг ее ужасной опасности.
И в тот момент Джоунс поклялся, что больше не совершит подобной ошибки.
Молли знала, что сейчас он припомнил ту клятву.
– Тебе не полагалось умереть, – сказала она ему. – Хватит упрекать себя. Ты ни в чем не виноват.
– Ага, как же. Тебе меня не переубедить. Проклятье, Мол. У меня такое чувство, что я тебя убил. Так или иначе. Если пройдешь это испытание, что ж, дерьмо!.. Тогда настанет время бороться с раком. Вот только если я выживу, то где окажусь? Из тюрьмы нелегко будет тебя поддерживать. – Его голос дрогнул. – Не приедь я в Кению, ты бы не забеременела и волновалась бы о своем здоровье, а не о благополучии этого гребаного сатанинского отродья внутри тебя!
– Ничего себе, – ахнула Молли. – Довольно грубо.
– Боже, прости, – прошептал Джоунс. – Думаешь, он меня слышал? Черт, пожалуй, лучше мне… Из меня вышел бы паршивый отец.
– Нет, – опровергла она, сознательно пропустив мимо ушей капитулирующее время глагола, и сосредоточившись на том, что Джоунс впервые признал жизнь – их ребенка, – которую она вынашивала, как человека.– Вряд ли у него уже есть уши. А если и есть, над его английским еще стоит поработать. Я имела в виду, что это было грубо по отношению к тебе. Ведь если я вынашиваю «гребаное сатанинское отродье», то кто тогда ты?
Джоунс повернулся и посмотрел на нее.
– Ты голая, – констатировал он, словно только это заметил.
– Так оно и наступает, – подчеркнуто вздохнула Молли. – Начало конца. На первых порах: «Ого, да ты голая». – В ее голосе прозвучало непомерное волнение. – А после нескольких месяцев брака оборачиваешься и слышишь: «Ты что, голая? Опять?»