Патриция вздрогнула, как будто ей в спину вонзили нож. — Так вот чего хочет он — ее окончательного унижения. Как он жесток, и почему? Неужели ему мало, что он разбил ее сердце? Ее глаза наполнились слезами, и она опустила их вниз, чтобы он не заметил этого.
Ее позор в обмен на жизнь брата — и она должна сейчас сделать выбор. Стараясь не дать боли и гневу взять верх, Патриция твердила себе: «Возьми себя в руки, пусть он насладится своей победой — жизнь Федерико дороже».
Она собрала всю свою волю и взглянула на него. Лицо ее было бледным, как у мраморной статуи.
— Хорошо, — произнесла она.
— Что? — переспросил Эмиль.
— Я буду твоей… — сказала она, сжав руки и заставляя себя продолжить, — я стану твоей любовницей, если ты освободишь Федерико.
Эмиль молчал так долго, что Патриция стала уже тревожиться, как бы он снова не отказался от своих слов. Затем он спросил:
— Неужели ты так его любишь?
— Да, — спокойно ответила она.
Эмиль побледнел и сжал челюсти. Он не мог до конца разобраться, кого же он больше всего ненавидел — Патрицию, ее любовника или самого себя?
Он желал ее всегда, желал даже сейчас, когда она признавалась в любви к другому. Он мог заплатить любую цену, только бы она была с ним. Он презирал себя за эту слабость и ненавидел Патрицию за ее вероломство. Но все унижения и боль, которые он, Эмиль Шэффер, причинял ей, становились странным образом его унижением и его болью. Но остановиться он не мог.
— Я слышал, что перед заключением сделки надо хорошенько попробовать товар? — сказал он нагло.
Патриция залилась краской.
— Да, это сделка, и у тебя все права, — хладнокровно произнесла она.
Встав, он вышел из-за стола и близко подошел к Патриции. Она видела, как в его черных глазах загорелись хищные огоньки. Он притянул ее за плечи и грубо, сильно поцеловал. На какое-то мгновение Патриция чуть не растаяла от его поцелуя, но, вспомнив их «торг», вырвалась. И они стояли как два противника, тяжело дыша и уничтожая друг друга взглядами.
— Нет, — сказала она зло. — Вначале расчет.
Эмиль саркастически ухмыльнулся и ответил:
— Ах, да, я совсем забыл, что проститутки требуют плату вперед!
Патриция после такого оскорбления совсем рассвирепела и замахнулась рукой, чтобы ударить его по лицу. Эмиль перехватил ее руку и сжал в запястье.
— И не пытайся, Патриция! Все равно ничего не получится, — сказал он.
— Чудовище! — ответила Патриция, глядя прямо ему в глаза. — Надеюсь, что ты скоро будешь гореть в аду.
Ненависть к нему переполняла ее и жгла как соль, посыпанная на открытую рану.
— Уверен, что и ты скоро будешь там и увидишь все собственными глазами, — парировал Эмиль. Он выпустил ее из своих рук и подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь из своих солдат.