— Да, журналист. Вижу. Позволь, я закажу тебе еще чаю? Или, хочешь, кофе?
Штефан был симпатичным молодым парнем, лет двадцати пяти — двадцати восьми. Густые светло-русые волосы, словно он раньше носил полу-каре, а сейчас решил отращивать. Серые глаза. Обычные губы. Утонченные черты лица. Его можно было бы назвать настоящим арийцем. По крайней мере, именно такими я их и представляла. Типичный немец.
Я почти не разговаривала. Отвечала односложно. Штефан поведал мне о своей семье и работе. Рассказал про сестру, с которой раньше жил, пока она не вышла замуж. Про маленькую племянницу. Я не слушала. Просто кивала, пропуская подробности мимо ушей. Его болтовня не давала мне думать, вспоминать, прокручивать. Он задавал вопросы, то так, то этак заходил, пытаясь узнать что-то обо мне. Я отделывалась общими, ничего не значащими фразами. Он отвлекал меня, переключал. Я не шла на контакт. Но слезы высохли. Интересно, что ему на самом деле надо? Не может же он просто так сейчас заговаривать мне зубы?
Не смотря на выпитый чай, мне все равно было холодно. Я касалась горячего лба и не могла понять — то ли это температура, то ли на нервной почве организм сбоит. Что-то ненормальное с ним происходит.
— Это все твои вещи? — удивленно смотрел на меня Штефан.
— Ну да, — поправила я сумку на плече.
— Тебе есть, где остановиться?
— У подруги, — неуверенно соврала я. В Берлине не было никого, у кого бы я могла пожить пару дней. Вообще никого. Значит, надо решать все свои дела одним днем и убираться из страны. Домой. В Россию. В свою квартиру. А потом отменю все встречи и возьму тайм-аут на месяц-два. Поеду к маме в Канаду. Или рвану в Индию. Давно хотела. Проедусь по стране, посмотрю, как люди живут. Сделаю цикл репортажей. Да, в Индию. Не хочу к маме. В Индию или на Бали. Ни разу не была на Бали. А можно и туда, и туда. Я — молодая, красивая, смелая. Одна не останусь. И это пройдет. А Билл… А что Билл? Первый раз было больно. Второй раз обидно. Третий… Жила же я как-то без него. Существовала… Главное, Родриго не говорить. Он поднимет меня на смех. Примчится из своей Венесуэлы, чтобы издеваться и назидательным тоном говорить, какая я дура, но он, так и быть, меня прощает. Будто я без него не знаю, какая я дура.
— Мария, мне было приятно с вами провести эти полтора часа, — улыбался Штефан на прощание, когда мы стояли перед выходом в город. Мой попутчик любезно согласился провести меня по самому большому в Европе вокзалу к выходу, иначе я бы тут неделю плутала в этих переходах, лестницах и лифтах. — Надеюсь, что вы хорошо проведете время в Берлине. Это очень красивый город.