— А, студент, поднял голову! Давай-ка сюда, поговорим.
Она всегда ко мне так обращается. Нашла себе ровню.
Я с полатей не слез, только что-то буркнул в ответ.
— Э, да ты любишь, чтобы тебя упрашивали. — Тётка подошла, села на полати. — Ну-ка, отвечай, ты стащил у деда Лёши семьдесят шесть яблок, а когда бежал от собаки, потерял шесть штук. Сколько яблок у тебя осталось?
— Мы ещё до ста не учили, — проворчал я и сразу же вспомнил о палочках.
Я тут же перестал злиться на тётку, она напомнила о задании учительницы. Однако слушать её болтовню не стал. Соскочил с полатей, обулся, оделся, взял большой столовый нож и ходу из хаты.
День клонился к вечеру. От луга наползал туман, оседал каплями на пожухлую траву, стебли кукурузы, на все ещё зелёный подорожник. Солнце спряталось за горизонт, оставив после себя холодное зарево. Прямиком пошёл к лугу, уже подёрнутому туманом.
Только чикнул ножом по гибкой лозе, слышу, кто-то кричит. Оглянулся. Ко мне бежит, шлёпая по воде, Виталий. Подлетел, стал, дыша, как загнанный конь.
— Видал? — разжал он правую руку.
Пуля! С толстой медной оболочкой, пустотелая.
— Я иду, а она лежит… — тяжело дыша, рассказывал Виталий. — С патроном, под дубом… Я — цап, порох высыпал в бумажку, он нам пригодится, пулю в руку. Принёс и на плиту. А мать увидела да как закричит: «Ой, черт болотный, хату подорвёшь!» Кинула пулю на пол, а из неё уже свинец вытек. Я пулю подцепил щепкой — и в ведро с водой. Она как зашипит! Я в ведро рукой, а мать меня по шее. Вытащил пулю и скорее к тебе.
Если и остались в моей голове мысли о палочках, то где-то далеко-далеко, отодвинутые животрепещущими заботами о луке и стрелах. Быстро сделали лук, наломали камышин. И когда зазвенела туго натянутая тетива, я уже больше не помнил о палочках.
Мы не заметили, когда сбежались ребята чуть ли не со всего села. Даже в сумерках увидели, что у нас тоже есть теперь волшебная стрела.
— Разойдись! — почему-то шёпотом скомандовал Виталий, и ребята послушано рассыпались. Только я остался рядом.
Тетива натянулась, резко тенькнула. Шух!
Долгие секунды ожидания.
— Пропала, пропала! — заплясал я.
Виталий даже покраснел от гордости. Проводил глазами стрелу, что возвращалась с высоты. Выдернул её из земли, вытер наконечник полой пиджака, дал всем посмотреть стрелу.
— Ну? Видели?
— С Гуринцовой стрелой не сравнишь! — крикнул хромой Степанка, который тоже приковылял на луг.
Если бы небосвод был матерчатым, то в нем осталось бы не менее тысячи дырок. Лук по очереди побывал у каждого.
Высыпали звезды, выглянула румянощекая луна — похоже, тоже хотели поглядеть на волшебную стрелу. Высоко висели, словно боялись, чтобы стрела не зацепила их.