* * *
Сидя на корме рядом со Стюартом, держащим в руках штурвал, Полина, крепко ухватившись за поручень, смотрела на туго натянутый ветром парус. На фоне паруса был хорошо виден держащийся за какие-то веревки и постоянно передвигающийся Баркли. За ним голубело предвечернее небо. В ее лицо бил океанский ветер, она вдыхала его полной грудью.
Ощущение, которое она сейчас испытывала, было странным. Еще совсем недавно она была раздавлена, растоптана, уничтожена жизнью. Ей не хотелось жить, и она не обманывала Алексея, говоря ему об этом. Она была в самом деле опустошена, все внутри у нее было будто выжжено. И вот вчера, когда она встретила Баркли, все переменилось.
Странно — ведь этот человек сразу, как только ее увидел, дал ей понять, что влюблен, — и именно поэтому она не обратила на него сначала никакого внимания. Слишком многие мужчины раньше давали ей понять это. И она знала: это всегда вызывает у нее смертельную скуку.
Здесь сначала было то же самое. В первые мгновения, когда они заговорили, Баркли своим преданным взглядом, своей готовностью выполнить любое ее желание напомнил ей собаку, большую, хорошо выдрессированную собаку, этакого эрдельтерьера. Собаку, которую можно поощрить, бросив ей лакомый кусок, можно погладить за ухом, можно даже один раз позволить себя лизнуть — и только.
Лишь позже, вечером, когда Баркли встал из-за стола в ресторане, сказав, что выйдет покурить, — она увидела в нем то, чего сначала не разглядела.
Выйдя покурить, он дал ей этим понять, что хотел бы, чтобы она вышла тоже. И она, сама не понимая, почему это делает, вышла вслед за ним.
Он стоял и курил в холле. Она подошла к нему, он предложил ей пойти в бар — и они отправились туда.
Именно там, в баре, она совершенно случайно, вдруг, увидела Баркли совсем другим. Она увидела, что он совсем не эрдельтерьер, не преданная ей беспредельно собака. Да, он влюблен в нее, да, он смотрит на нее преданными глазами, да, он готов выполнить любое ее желание. Но наряду с этим в нем скрыта сила, огромная сила, порой даже ее пугающая. И всю эту огромную, тщательно скрываемую в нем силу он готов отдать ей. И она вольна распоряжаться этой беспредельной силой Баркли так, как хочет.
Сейчас, когда Баркли, стройный, поджарый, мускулистый, с огромными бицепсами, в шортах и спасательном жилете стоял у паруса, эта сила была видна ей еще больше. Он легко и свободно передвигался по крыше каюты, удерживая двумя руками огромное, изредка хлопающее на ветру полотнище. Иногда он перелетал от одного конца реи к другому, как дух, как невесомый мотылек.