В настоящее время ее обширные владения включают многочисленную недвижимость, бродвейское шоу, действительно приносящее доход, и долю в деле ее приемной дочери, модного дизайнера посуды. По словам Трисии, ее тетка лишена элементарной человечности, но, видимо, отнюдь не лишена предприимчивости.
Трисия остановила машину у кованых железных ворот, за которыми начиналась подъездная дорога, по длине равная кварталу, где я выросла. Она нажала кнопку интеркома, и ей ответил хриплый мужской голос:
— Стриптизерши должны входить через черный ход.
— А шутки должны быть смешными, — парировала Трисия.
— Советую вам отвести войска, а не то мы откроем огонь, — раздался другой голос, не такой грубый, но глубокий и приятный.
— Вам что, заняться больше нечем?
— Нечем, пока ты не привезешь Молли и Кэссиди.
— А кто мне мешает?
— Это все Ричард, — заявил первый голос.
— Всегда виноват Ричард. Открывай ворота, Дэйви.
— А ты привезла мне подарок?
— Я привезла тебе Молли и Кэссиди.
— Отлично. Заходи.
Что-то загудело, и огромные створки ворот раздвинулись с механической учтивостью.
— Похоже, мои братцы поспешили открыть бар, — вздохнула Трисия, подъезжая к дому.
В ответ мы с Кэссиди промолчали, потому что наши рты были разинуты от изумления. Величественный дворец в георгианском стиле[4] смахивал на дом владельца поместья, из тех, что показывают в английских сериалах про Вторую мировую войну. Там скрываются важные персоны и в перерывах между своими секретными заседаниями пьют чай с молоком, которое выдают по карточкам. Припарковавшись напротив массивной двойной двери, Трисия выскочила из машины и направилась к ступеням. Мы с Кэссиди тоже вышли, и я спросила, указывая на багажник:
— А как же вещи?
— Нельсон обо всем позаботится, — бросила Трисия через плечо.
Мы с Кэссиди радостно переглянулись.
— Нельсон, — повторила Кэссиди.
— Заберет наши вещи, — подхватила я.
Мы даже не хихикали, следуя за Трисией в дом, который изнутри производил не меньшее впечатление, чем снаружи, разве что тут было еще больше блеска. Трисия представила нас Нельсону, походившему, вопреки моим ожиданиям, скорее на Мела Гибсона, чем на Энтони Хопкинса[5]. Вежливо и тепло поздоровавшись с нами, он сообщил Трисии, что большинство ее родных отправились переодеваться к ужину, поскольку гостей ждали совсем скоро. Когда она спросила о братьях, Нельсон закатил глаза, насколько позволяли правила приличия, и ответил, что они тоже пошли переодеваться. Он предложил нам подняться в наши комнаты, куда он принесет багаж.
Кэссиди, глядя, как он выходит из дверей, заметила: