Рекс резко остановился. Метки глубоко врезались в ее черты, в каждую морщину на лице.
Она смотрела на него так, будто бы узнала, и улыбка заиграла на ее бледном старческом лице.
— Рекс! Мальчик мой… — Она протянула руку в перчатке, и он отпрянул.
Что еще за шутки? Женщина покачала головой.
— Бедняжка Рекс. Ну конечно, ты все еще перепуган. Прошлой ночью ты был на волосок от гибели. Так же как и все, что я когда-либо видела. А я повидала многое.
— Вы кто?
— Я… крестная Мелиссы. Мадлен.
Рекс покачал головой. Никакой крестной он не помнил. Но память сегодня работала плохо. Он всю ночь метался по кровати, пытаясь распутать клубок в голове: все, что он узнал от Мелиссы, когда они обнялись на соляных равнинах. И позже, когда они прикоснулись друг к другу в покое «скорой помощи», обмениваясь болью и перебрасывая ее друг другу, как дети — горячую картошку…
Но утром у него едва было время поразмыслить над собственными переменами, не говоря уже о том, чем с ним поделилась Мелисса. Эта женщина, Мадлен, была как-то связана с вычислениями Десс и с потерянным поколением полуночников — вот и все, что он помнил.
— Я подумала, что могу ее навестить, — говорила женщина. — Видишь ли, у меня, наверное, осталось немного времени. Мне всегда хотелось узнать Мелиссу поближе. — Она покачала головой. — Но я сама виновата в том, что так долго оттягивала.
Рентген снова вспыхнул, и Рекс развернулся волчком в его сторону, по телу пробежала волна.
Женщина не заметила этой животной реакции — или притворилась, что не заметила, и тихо повторила:
— Я сама во всем виновата. Я так боялась того, что натворила.
Мальчик снова уставился на нее, и к нему вернулась часть прежнего видения. Рекс понял, что ее Фокус ему знаком больше всего, и это знак полуночи.
— Вы одна из нас, — произнес он.
— Да, Рекс. Но Мелисса сама тебе все расскажет. Мы ведь виделись, чтобы узнать друг друга получше. Она ждет тебя.
Женщина проскользнула мимо него, и, когда она торопливо уходила по коридору, Рекс увидел, что перчатка у нее только на одной руке.
Он развернулся и бросился в палату Мелиссы.
Ее глаза были закрыты, и лицо казалось очень бледным в жужжащем флуоресцентном свете. Раны — две на лбу и одна через всю щеку — были зашиты крест-накрест розовой нитью, стягивавшей кожу. Швы наложили чем-то синтетическим: Рекс чувствовал его ужасную умную новизну.
И у нее был тот же Фокус, что и у женщины в коридоре.
— Мелисса? — негромко позвал он.
Ему не давал покоя вопрос о том, что сделала с ней во сне женщина.
Мелисса открыла глаза и улыбнулась.