— Все нормально, — ответила она, — скучновато, правда, но это приятная скука…
Отодвинув от себя тарелку, она стала качаться на стуле.
— Почему ты выбрал Луизу? — спросила Фрэнси.
— Я не выбирал, — ответил Зак, — она пришла сама. Связалась с одним из моих парнишек. Как-то ночью он продавал наркоту в одном клубе, а она сунула ему записку, где написала, что хочет работать на меня. Ей пришлось пройти массу проверок, прежде чем я ей поверил. И физического, и психологического свойства.
Фрэнси подумала о скальпе Луизы, о том, какую невероятную стойкость та проявила во время пытки. Ее натаскивали на то, чтобы переносить боль. Зак отлично знал свое дело.
— Рассказывай, — произнесла Фрэнси, — зачем пришел?
И Зак начал рассказывать ей историю. Фрэнси сразу поняла, что слушать это ей совсем не хочется, но дослушать пришлось. Его голос словно пригвоздил ее к стулу в огромном, не украшенном к Рождеству доме.
Это была очень простая история о сыне, мстившем за своих родителей. Сыне, который решил использовать для этого дочь того, кто был повинен в их смерти.
— Ты лжешь, — не поверила ему Фрэнси, — я уверена, что лжешь.
— О таком невозможно солгать, — ответил Зак.
— Нет, ты лжешь. Если бы это было правдой, ты убил бы меня давным-давно. Вот тогда ему было бы тошно, сам знаешь.
— Я собирался тебя убить, но не смог.
— Чушь собачья!
— Да, не смог.
— Почему?
— Ты мне нравишься.
— Не ври!
Из глаз брызнули слезы. Она его ненавидела, не хотела слушать то, что он говорит. Все что угодно, только не это.
— Я изменил свой план, — сказал Зак, протянув ей кусок бумажного полотенца, — я захотел, чтобы ты обо всем узнала и сама спросила у него.
— А потом что? — заорала Фрэнси и швырнула салфетку на пол. — Потом-то что? Что?!
Бэлль, ползавшая под ногами у матери, заплакала. Фрэнси взяла ее на руки, подняла с пола салфетку. Громко высморкалась, Бэлль орала на весь дом.
— Это уже тебе решать, что будет потом, — сказал Зак, — а я просто хочу жить дальше, зная, что есть еще кто-то, кто знает.
— То есть ты хочешь, чтобы я взяла твое бремя на себя, — произнесла Фрэнси, поливая слезами голову Бэлль.
— Если правда — бремя, то да. Но только не говори, что не сделала бы того же на моем месте.
Фрэнси хотелось, сказать, что нет, не сделала бы. Хотелось спорить, но сил на дальнейшие разговоры уже не было. Хотелось просто лечь на пол, заснуть и, проснувшись, понять, что ей все это приснилось.
Она снова высморкалась. Бэлль перестала плакать.
— А ты? — спросила она. — Как ты выжил? Ведь ты был ребенком!
— Обо мне заботился Ренман, — сказал Зак. — Он был лучшим другом отца. Они знали друг друга с детства, были в одних и тех же бандах. Я его очень любил.