Сигарета Росситера дымила вовсю. Столики в кафе были уже протерты, полы выметены и политы из лейки, лампы зажжены. Оркестранты все еще настраивали свои инструменты. Улицы стали наполняться шумом, смехом, топотом. Среди деревьев мелькали белые платья женщин. Мой собеседник рассеянно смотрел в свой стакан.
— Ну а как писатель, — снова заговорил он, — вы не можете не оценить по достоинству дальнейшую фабулу. Сын, ради которого она пошла на все это, вернулся и смотрел в подвальное окно… Он только не знал, что это она. Теперь она была уже в тисках безумия. Ей было наплевать на все. Она дала полный вперед и ринулась уничтожать. Ранее она прятала свои истинные намерения, проявляя, как ей казалось, немалую изобретательность, но теперь это уже было лишним. Она кое-как вернулась назад к себе, хотя на лестнице столкнулась с судьей. Происходящее переполошило дом, проснулась медсестра. Похоже, и сама миссис Куэйл была в крови, но скрыла это, спрятавшись под одеялом. Чтобы совершить новое покушение на судью, она вышла в ванную, заперла дверь, прошла через другую дверь в комнату судьи и спустилась. Медсестра этого не заметила. Миссис Куэйл, похоже, набросила что-то поверх халата, чтобы скрыть следы крови.
Я передернул плечами. Росситер мрачно смотрел на меня.
— Прошу прощения, старина. Но вы сами вынудили меня рассказать все кровавые подробности. Когда за статуей я обнаружил ее труп, она была в крови. Напряжение, похоже, оказалось для нее слишком велико, и сердце не выдержало. Впрочем, для нее это лучший выход. Ну а поскольку судья не умер даже после того, как она ударила его бутылкой по голове, она бы решилась и на третью попытку. — Замявшись, он сказал: — Послушайте, я давно уже не вспоминал это и теперь несколько разнервничался. Я делал все, чтобы отвлекать от подобных мыслей Джинни… Скоро мы вернемся в отель, вы увидите ее и, я надеюсь, не станете затрагивать тему… В конце концов, это наше свадебное путешествие, и ей было бы неприятно напоминание о случившемся.
— Разумеется, — сказал я. — И я даже вас еще не поздравил.
Я посмотрел на его почти опрятный галстук, на его костюм, который относительно недавно был выглажен. Он больше не производил впечатление человека, которого носит по белу свету страшным ураганом.
— У вас весьма прирученный и вполне процветающий вид, — заметил я. — Вы по-прежнему занимаетесь детективной деятельностью?
— Видите ли, — неловко замялся Росситер, — я… в общем, я это бросил. Мой старик… — Он развел руками. — Я знал, что этим дело кончится, когда я стал работать в полицейском управлении. Мой старик узнал, где я, через американского шефа полиции и разыскал меня… Он вообще-то молодец, и я порядком потрепал ему нервы, когда работал в Скотленд-Ярде. Видите ли, он им руководит. Потому-то он и помог мне в Нью-Йорке. Мы с ним поругались. Он сказал, что мои попытки отличиться парализовали работу британского правосудия. Я как-нибудь расскажу вам об этом. Но ему же надо кому-то передать свой титул баронета, а кому, как не мне… А поэтому… — Он жалобно махнул рукой и допил свой стакан. — А теперь в отель, — провозгласил он, — заберем Джинни и устроим хороший вечер. Она процветает и будет рада немного повеселиться. Ну а это, — показал он на желтую книгу, — мы сожжем. Я и не подозревал, что вы сохраните такой сувенир.