С моря рванул вдруг ветер, веером растрепал по воздуху волосы Олеоны, поднял дыбом вихры на головах малышей... Песчаный вихрь закружил над ступенчатым Храмом Огня, а великая Хормакис, как показалось Тинчу, иронично и грустно скосила свои ракушечные глаза ему вслед...
Они шли к городу. Малышня, громко споря, мешая тагрские и чаттарские слова, затеяла игру в "чья ракушка крепче":
- Оах, какой ты хытрый! Какой ты хытрый! Тачи'!
- Айоо!
- Зря вы достали меня из воды, - сказал Тинч. - И сами зря не купаетесь. Не сегодня-завтра задует Хайяк, и тогда - прощай, море, до будущего лета...
Айхо понимающе вздохнула:
- Я бы искупалась, да малыши крик поднимут. Папочка с мамочкой нарассказывали, что в море живет Камакудаку, который утащит к себе под воду.
- Вы в Коугчар надолго?
- Не знаю. Здесь мне нравится. До этого мы жили на квартирах в Дангаре, фу!.. Потом отец сказал: "мало ли что, времена неспокойные", и купил нам домик здесь, в Коугчаре.
"В Каукчь-аре" - произнесла она, и Тинч почувствовал, как от этой непривычной мягкости что-то тепло сжимается у него внутри.
- Лапуль, конечно, говорит, что он отправил нас куда подальше, и что он нас бросил. Только я не верю. Он ведь добрый, и ему тоже нелегко. Иногда, как приедет, садится где-нибудь в саду и курит, курит. А иногда плачет. Лапуль...
- А кто этот, ваш "лапуль"? - спросил Тинч.
Айхо непонимающе повела глазами, потом взяла в толк и расхохоталась:
- Ты свою маму как называешь?
- Как, как... - смешался Тинч. - Мама...
И, сам не зная почему, принялся рассказывать то, что решался доверить не каждому.
- Она умерла, когда мне не было и года. Отец говорил: слишком много несчастий было в её жизни. От этого человек не живёт долго. Она была родом из Бэрланда. Родители за долги отдали её в работный дом, хозяин продал работорговцу. В Чат-Таре она оказалась в обители святого Икавуша. Отец полюбил её с первого взгляда и вместе с... с одним чаттарским офицером выкрал её из монастыря. Во время помолвки в окно влетел камень... Им пришлось бежать. Она, когда умирала, попросила, чтобы ее не сжигали, как делают у нас - боялась, что будет больно, а похоронили на чаттарском кладбище... А потом, когда мне исполнилось десять, отец женился вторично... Ну, эту я запомнил! Потом, однажды, прихожу из школы... я тогда ещё в школу ходил... - отец один. "Она, - говорит, - заговариваться стала. Почему, дескать, ты опять купил Тинчу новые ботинки, а мне который день новых туфель купить не можешь?.." Прижал меня к себе крепко-крепко и сказал: "Ничего. Будем держаться вместе, парень. Всё равно, никого лучше нашей мамы у нас не было и не будет".