Насиловал он деловито, словно выполнял какой-то привычный ритуал, не обращая внимания на поощрительные высказывания подельников. Те, впрочем, не особо усердствовали, пристально вглядываясь в темноту. Боялись неожиданностей. Все-таки места опасные – несмотря на близость к населенным районам, нападение могло последовать в любой момент. Но нет, ночная тишина нарушалась только звуками ночных насекомых да тихими стонами мучимой женщины. Наконец насильник на мгновение замер, выдохнул, отвалился от неподвижного тела и привел себя в порядок, его место немедленно занял второй. История повторилась с той только разницей, что на сей раз жертва не стонала совсем. Кажется, она потеряла сознание.
Третий солдат, лет шестнадцати на вид, так вовсе торопился: подельники подгоняли его, советуя заканчивать побыстрее. Колонна ушла уже далеко, даже острый слух восставших не различал ее движения. Зато Селеста прекрасно слышала тяжелое дыхание Аларики, обычно еле различимое, и видела ее прикушенную губу, по которой стекала струйка крови. Что с ней творится? Обычное зрелище: женщины в бандах вообще считались чем-то вроде всеобщей собственности – почему происходящее вызвало такую реакцию?
Нервничающий насильник так торопился, что, попытавшись встать, споткнулся и чуть не упал, подхватился у самой земли. Остальные сдержанно засмеялись, глядя, как он неловко пытается завязать штаны. Первый, по-видимому вожак, подошел к неподвижно распластанной женщине.
Достал нож.
Аларика схватилась рукой за шею.
Буднично, равнодушно мужчина перерезал жертве горло.
Селеста еле успела схватить подругу, рванувшуюся к солдату. Прямо с места, как зверь. Удивительно, но от ее удара из стены вывалилось достаточно кирпичей, расширив отверстие до серьезного пролома. Осколки веером брызнули упырице в лицо, но та не заметила, продолжая тянуться на улицу. Ее голова и туловище оказались снаружи, за стеной, в то время как ноги и повисшая на них Селеста оставались внутри подвала. Землянин не понимал происходящего. Зато был уверен: с тремя вооруженными людьми им не справиться.
Аларика неожиданно перестала биться, пытаясь вырваться из держащих ее объятий. Из ее глотки раздался полувой-полустон, в то время как тело закаменело в неподвижности. Однако руками она крепко вцепилась в стены, и Селеста бросилась отдирать пальцы по одному – иначе не получалось. Что происходит снаружи, она не видела – могла только предполагать, что солдаты бегут сюда со всех ног. Трусы давно вымерли, выжившие же знали: надо нападать, если противник в плохом положении, – упыри оправлялись от ран, смертельных для простых людей, но отрубленная голова служила окончательным пропуском на тот свет.