Костя не обладал выдающейся физической силой, но артистически дрался. Все знали, что он не забывает обид, и… «как бы чего не вышло» на берегу.
С малых лет Кириченко жил у моря и, будучи еще мальчишкой, прекрасно управлял парусной шаландой. Девять лет он работал на судах дальнего плавания. Однажды его уволили из Совторгфлота за то, что он повздорил с начальником отдела кадров, бюрократом и чиновником, и в порыве ярости, возмущенный несправедливостью, выплеснул на него чернила. Он «бичевал»[6] несколько месяцев, работая грузчиком и котлочистом.
Костя считал себя первым боцманом в пароходстве. Он был ровесником Микешина. Обоим минуло по двадцати пяти лет. С появлением Микешина на борту «Унжи» Костя, болезненно относившийся ко всему, что могло, как ему казалось, затмить его славу, почувствовал в Игоре соперника. Тем более что даже внешне Микешин, стройный, кареглазый, с твердыми губами и носом с горбинкой, чем-то отдаленно напоминал Костю.
Микешин тоже хорошо знал свое дело. Кроме всего, он был штурманом и мог командовать даже им, боцманом. Костя свою работу любил и, надо отдать ему справедливость, знал ее отлично. Усомниться в его знании морского дела значило кровно обидеть боцмана.
Как-то Костя заосновывал шлюпочные тали. Микешин подошел к нему и заметил:
— Боцман, а в нижний блок тали продернуты неверно. Наоборот надо.
Костя вспыхнул:
— Вы еще манную кашу ели, когда я тали основывал. Поняли?
— Как знаешь. Спроси у старпома, если мне не веришь, — не желая углублять конфликт, сказал Микешин и отошел.
Через час Костя вошел к Игорю в каюту и смущенно сказал:
— Вы правы оказались насчет талей. Я проверил по книге…
Но скоро Микешин окончательно испортил отношения с боцманом. Произошло это так. Игорь во время своей вахты вызвал на мостик матроса для уборки рубки. Пришел Витька Баранов и сказал, что он занят другой работой и боцман его не отпускает.
Микешин вспылил:
— То есть как «не отпускает»? Распоряжение вахтенного помощника надо выполнять.
— На это нашему боцману наплевать…
— Возьмите ведро, швабру и делайте то, что вам сказано.
Витька неохотно принялся за уборку. Через несколько минут на мостик вышел Костя. Вид его не предвещал ничего хорошего.
— Зачем сияли Баранова с работы, которую я ему дал?
— Рубку надо убрать, — коротко ответил Микешин.
— Вы кем здесь служите — боцманом или помощником? Может быть, вы теперь всем матросам работу давать будете? Может, вам и ключи от кладовок отдать? — Костя протянул Микешину связку ключей.
Игорь не ответил.
— Баранов, кончай базар. Пошли бревна найтовить. Брось, говорю, ведро! — зарычал боцман, видя, что Витька мнется.