Клавишник, как и Манфред, щеголял сединой в волосах, и волосы эти были стянуты в конский хвост, что только подчеркивало, как катастрофически они поредели сверху — макушка превосходно отражала светомузыку. Он играл виртуозно отвратительно: и не то, чтобы неправильно, напротив, темп он держал куда лучше, чем ритм-группа, но абсолютно без души. Кавер-бэнды могут идти двумя путями: либо присваивать старые песни, либо обыграть оригинал по-новому. Эти же ребята освоили второй путь лишь наполовину — они не обыгрывали, а просто имитировали, да и то абы как.
Манфреда Афири старший Винчестер уважал ровно до того момента, как тот открыл рот на сцене «Парковка сзади». Нет, он практически не фальшивил, хотя вытягивал не все ноты, но — без мощности, без ража, без сердца и души. Если б не микрофон, его потуг скорее всего и слышно-то не было.
Дин встал и направился к бару за пивом — шестым по счету или около того, хотя он не считал, просто знал, что еще недостаточно — надеясь, что на этот раз нарвется на симпатичную барменшу, а не на ее ворчливого напарника. Вообще-то, обычно он просто ждал повода подкатить к хорошенькой девочке, но после экзерсисов «Скоттсо» спиртное вышло на первое место в его хит-параде. Пока оба обслуживали посетителей, Дин вклинился между целующейся парочкой и двумя смахивающими на студентов типчиками и впился взглядом в деревянную стойку, которая выглядела так, будто половина населения земного шара царапала ее годы напролет. Барменша принесла студентикам какое-то девчачье пойло, после чего Дин вообще вычеркнул их из своего кругозора, и подошла к нему. Честно говоря, «девочке» было очень хорошо за тридцать, но выглядела она вполне даже ничего. Каштановые волосы, собранные в хвост, подчеркивали приятно округлую форму лица; глаза у нее были небольшие — в полумраке даже цвета не разобрать — зато пухлым губам Дин дал бы восемь-восемь с половиной баллов по его персональной поцелуйной шкале. Так же, как и ее напарник — высокий тощий мужик лет под пятьдесят — она носила черную футболку с красным изображением бара, только на нем эта футболка сидела просто ужасно, а вот у нее весьма сооблазнительно обтягивала все нужные округлости и изгибы.
— Еще пива? — спросила она с сильным местным акцентом.
Надо сказать, нью-йоркский акцент Дин слышал один-единственный раз в полицейском управлении, но барменша разговаривала точно так же.
— Да, еще одно бруклинское светлое.
К чести бара, здесь подавали отличное пиво. В последний раз Дин пил такое в Питтсбурге[60] и обнаружил, что сокучился по нему, к тому же пить пиво в районе, где его и начали выпускать, было отдельным удовольствием. Но порыв перейти на текилу все равно был силен.