У меня в Томске… в том, другом, который сто пятьдесят лет вперед, был один, скажем так, бизнесмен. Банк у него свой был, и малая часть нефти в нефтяной трубе ему же принадлежала. Дом — полная чаша. Дети в лучших Университетах мира. Казалось бы — живи и радуйся. А он вдруг строительством занялся. Причем, как-то неправильно. Подозрительно. Строил целыми микрорайонами. Сразу магазины, детские сады и школы рядом размещал. Цветы везде, детские площадки, спортивный центр и удобные обширные парковки. Красота! Только квартиры в его домах почему-то всегда дешевле, чем у остальных застройщиков были. Естественно, жилье в его домах как горячие пирожки расхватывали. А этот мерзавец честно показывал в отчетности убытки. Глумился над налоговыми инспекторами, гад. Те в суд подавали, аудиторские проверки устраивали — ему все нипочем. Говорит — мои деньги, что хочу то и делаю! Хочу дома дешевле себестоимости продавать, и буду. И нет закона, это запрещающего! Точка!
А еще одним его, не стану имя с фамилией называть, увлечением была охота. Так и познакомились. Можно сказать, что и подружились. Хотя у таких как мы с ним людей друзей быть не могло по определению. Ну, как-то сошлись…
Вот я его однажды и спросил. Что это, мол, ты шум на пустом месте поднимаешь? Зачем тебе все это? А он… Мы уже по паре — тройке рюмок пропустили к тому времени, на философию потянуло. Он и отвечает. Знаешь, говорит, понял вдруг, что устал от этого бардака вокруг. Гляну, мол, и сердце сжимается. В чудесном же месте живем. Природа какая вокруг, люди хорошие! А нас за бугром грязными безрукими ленивыми пьяньчужками считают. Вот и решил, говорит, я хоть немного, хоть маленький кусочек Родины в нормальный вид привести. В то, как это должно было бы быть. А вдруг! Вдруг кто-то еще присоединится. Свой кусочек приберет. Со временем и вся страна такая станет…
Я его тогда не понял. Посмеялся даже. Подумал, что он какой-то хитрый способ зарабатывания денег придумал, а от меня высокопарными словами попросту отбалтывается. Вот его бы с тем Чернышевским познакомить. Интересно было бы послушать их спор…
Сейчас-то я его, моего друга из будущего, очень хорошо понимал. Сам нечто подобное затевал, только в других масштабах. И если он делал свое благое дело втихаря, молчком, то я стану об этом орать на всех перекрестках. Чтоб слова мои дубиной по голове лупили. Чтоб стоило одному шепнуть, мол, царь во всем виноват, как ему пятеро отвечали в полный голос — иди работай!
К Варшавскому мосту через Обводной канал я подошел, уже все для себя решив. И от этого успокоившись. Или скорее — смирившись. Обида больше не застилала глаза, и я мог любоваться отменно украшенными улицами, блестящими гвардейцами и миловидными дамочками в ретроплатьях.