Через девять месяцев после весенней оргии на свет появлялись дети. Если рождались мальчики, их в лучшем случае отсылали к отцам, а в худшем — увечили или убивали. Дочери же были желанными детьми, их вспаивали молоком кобылицы. Всем им предстояло пройти жестокую процедуру: им отнимали правую грудь (по словам некоторых авторов, левую грудь), Как мы сказали, делалось это, чтобы, повзрослев, амазонке было легче натягивать лук и удобнее прикрывать себя щитом. Так протекала «амансипация» амазонок.
Война мужчины и женщины
Гомер довольно сухо отзывается об амазонках. В сказании об аргонавтах они изображены в виде отвратительных фурий. Однако в сообщениях позднейших авторов их образ становится всё привлекательнее, в то время как сами они, отогнанные молвой то в Ливию, то в Меотиду — на Азовское море, уже напоминают былинных богатырей или сказочных фей, теряя в этих историях последние остатки жизнеподобия.
Все амазонки становятся красавицами как на подбор. Усекновение груди не делает их уродливыми. Война с амазонками, очевидно, не только война «крови и почвы» — с чужим народом и за чужую землю, но прежде всего «война полов». Лучший пример тому история самой знаменитой амазонки — Пентесилеи.
В новейшей европейской литературе она становится героиней одноимённой пьесы Генриха Клейста, написанной в 1808 году и шокировавшей даже Гёте. Её финальная сцена обезображена, как шрамами, ремарками: «Снимает покрывало и становится на колени перед трупом», «Целует труп». Её лейтмотив точно передан следующим монологом амазонской царицы:
Как много женщин, обнимая друга,
Твердят ему: «Люблю тебя так сильно,
Что съесть тебя готова от любви!»
И не успеют молвить это слово,
Как милым уж до отвращенья сыты.
Но мною ты, любимый, не обманут:
Всё, что, тебя обняв, я говорила,
От слова и до слова свершено.
Другие участницы трагедии описывают свершённое:
Но ты, когда упал он, на него
Собак спустила в умоисступленье
И кинулась сама его терзать.
Для сценического воплощения Клейст избрал редкий вариант мифа, малоизвестный даже грекам. В нём Пентесилея убивает своего противника — Ахилла. Но основной вариант мифа говорит иное. Что же случилось с Пентесилеей?
Её история разыгралась на фоне Троянской войны и стала кульминацией мифа об амазонках. Их племя вновь воспламеняет жажда мести за Антиопу-Ипполиту. Ведомые своей царицей, «богоподобной» Пентесилеей, они грядут «с брегов Фермодонта», «прекрасные, блистательные и жаждущие битвы». Они хотят бороться против греков, встав на сторону почти сокрушённых троянцев. «Зверям подобно, пожираемым свирепой злобой», они бросаются в сражение, истребляя ненавистных мужчин. Их пример увлекает жительниц Трои: с трудом защитникам Илиона удаётся удержать своих жён и сестёр, готовых ринуться в битву и обагрить свои руки мужской кровью.