— Нет. Но там живут люди.
— Да ладно?! И много?
— По некоторым данным около 50 тысяч.
— Они что, сумасшедшие?
— Можно сказать и так. Есть разные мнения.
— И как они туда попали?
— 87 лет назад мир стоял на пороге ядерной войны и люди туда ушли, заперлись, используя гермоворота. А когда опасность миновала, они выходить не стали… привыкли. Есть версия, что их вожди в этом заинтересованы — распространяется пропаганда того, что наверху нет жизни, и всё лежит в руинах…
— У меня что-то это в голове не укладывается. А почему же власти это не прекратят?
— В 2033 году они пытались штурмовать гермоворота, но было слишком много жертв. Возможно из-за того, что жители подземелья убеждены, что на поверхности живут одни мутанты… И что лучше смерть, чем попасть в их руки. Гибли сотнями, и потому решено было оставить их там и не мешать жить своей жизнью.
Идиотизм какой-то. Всё это время мы шли в сторону периметра, обозначенного оранжевой лентой или лучом, который никто не решался пересечь. На ней было написано на русском, английском и китайском, что проход возможен только через КПП.
Мы подошли к ближайшему контрольно-пропускному пункту с табло, предупреждающем о нашем вступлении в зону пониженной гравитации. Собственно пунктов было очень много, практически весь периметр, окаймляющий Садовое кольцо, состоял из таких пунктов, на которых всем проходящим выдавались специальные ремни, управляющие гравитационным столбом прямо под телом человека или бота.
Дваноля объяснил мне, что поле, понижающее гравитацию, действует над всей «музейной территорией», — это он так «ласково» МОЮ Москву назвал. Но само поле неравномерно распределено по территории, прежде всего из-за принципа угасания сигнала на его периферии. А сам ремень эту разницу компенсировал. Он учитывал и вес того, на ком был одет, и уровень сигнала в этом конкретном месте, и наконец, разрешённый уровень высоты на каждом конкретном участке.
На самом Садовом кольце была стоянка наземного и воздушного транспорта для дальнейшего передвижения. Транспорт наземный медленно парил над мостовой, а воздушные кабинки взмывали вверх и уносились на большой скорости куда-то в центр. Дваноля называл их вертолётами, чтобы быть для меня более понятным, а на местном наречии это средство называлось Троллер. Троллеры были потрясающими на вид. Фактически — совершенно прозрачная капсула с сидениями внутри и встроенным ботом-экскурсоводом, и при этом с множеством практически бесшумных маленьких лопастей сзади и по бокам… звук был как у стрекозиной стаи. За счёт них троллер маневрировал в воздухе, а поднимался с помощью всё того же регулятора гравитации. Экскурсионных троллеров над историческим центром города было немного. Пока мы летали, нам встретилась пара-тройка десятков, а сидели в них в основном пенсионеры. Бот-экскурсовод был, как влитой, погружён в крутящееся кресло пилота и спеленован ремнями безопасности. Когда он хотел что-то сказать или показать, то крутился вокруг своей оси и даже жестикулировал, возможно, чтобы просто создать эффект чего-то человеческого для туристов. Он много болтал практически с самого старта. В том числе объяснял мне, как новичку, что в современном мире большая часть впечатлений получается людьми без выхода за пределы своего дома. Есть очень развитые системы передачи впечатлений — и зрительных, и слуховых и кинестетических. Человеку, чтобы посмотреть на Москву с высоты птичьего полёта не обязательно летать. Это, к тому же, и небезопасно.