— Ви свои взглиад видили? — встрял кто-то из этих говорящих голов.
— Ну, видел.
— Ита взглиад чилавека, катории ни в сваиом уме. С какими исчо там багами ви тёрли? С какова хака ви сабираитис миниать наш мир?
— Luchshe bi mordu Rikki nabil — ludi bi poniali. [67]
— Да он на сиктанта какова-та пахож. Чо с ним гварит!
— Спакойна, пални. Спакойна… А вы, увасаемый, далзны панять, васе паведенье лазлусительно для бисьнеса. Оно не абединяит людей — а вносит в саобсества ласкол. Вас паступок пливлесёт вниманье, да, но атнасение к нему будит лазным. Для каво-то вы станете новым гулу. А для каво-то — фликом. Люди будут сполить длуг с длугом до хлипоты… И бисьнесь ат этава не выиглает.
— Меня это устраивает.
— Исчо би!
— И эта исё больсе нас пугаит!
— Ладно, не пугайтесь. Я всё могу объяснить, если бы мне дали нормального, — я сделал акцент, — вменяемого журналиста. Каждое слово и про богов, и про изменение мира я могу дезавуировать. Только дайте мне серьёзного собеседника и, желательно, без публики в зале.
— Эта халасо. Но мало.
— Что же вы от меня хотите?
— В ходе этава интелвью вам нузна извиниться и паказать, ста ви налмальный.
— Как скажете.
— Вот эта длугой лазговол! — он был крайне доволен. — Сто сказите, налот? Я пледлагаю такое лазвитие сюзета — мы саздаём «утеську» кадлов с этай ссеной, снятой в глимёлке, «сеем» её… как это…
— Сеем сузими луками… стлатагема тли, [68] — ещё один китаец чуть постарше.
— Тусьно! Далее — эти кадлы тилазилуются всеми, каму ни лень, конкулентами, блогелами… А патом мы анонсилуем бальсое интелвью с насим гелоем…
— Стлатагема «Отдать, стобы взять»… Наси влаги сами сделают нам лекламу!
— Лазумеется, ну а вести это интелвью будет… — он сделал мхатовскую паузу. — Дзон Калдон!
— Вот эта клинч!..
— А мни нравитсиа…
— Иа — за!..
— Eta uzhe garazda luchshe. [69]
— А кто это — Калдон?
Все затихли. Как будто я не смог два на два поделить.
— Он дастатосьно налмален. Вы будите удо-влет-волены. Ну сто, надо падписывать сакласенье на выпуск сюзета… плашу юлистбота вклюситься в лаботу…
Когда формальности были закончены и Дваноля погасил экраны, он же, слегка запинаясь, спросил у меня:
— Вы… правда… разговаривали с теми… кто писал человеческие программы?
— Да.
— Именно для этого… вы усыпили себя на 100 лет?
— У меня не было такой цели изначально, но, когда я заснул, то — да, именно благодаря этому смог с ними пообщаться. Они очень медленные. Их мышление и язык — это биохимические процессы. А наши мозговые реакции крайне быстры — они электрические, почти как у вас, у ботов.
— Значит, если я захочу пообщаться со своими программистами, мне тоже придётся себя усыпить? — опа, его вопрос застал меня врасплох… я даже не догадывался, куда он клонит.