Белая ночь угасала. Огромная луна вышла на середину неба, как будто для того, чтобы вечерняя заря с рук на руки передала ее утренней заре. В воздухе — легкий аромат цветов. В кустарниках заливается какая-то пичуга. Эх, хороша ты, ночка! В твоей тиши все кажется близким, родным, будто нашептывает мне что-то мой сынок Володенька.
Не успело выглянуть солнце, как земля глухо ахнула и затряслась. Пронизывая дымку утреннего тумана, проносились над нами раскаленные стрелы. Это «катюши» обрушили свои снаряды на голову врага. На нашем участке фронта началась Старопановская операция. Буквально за несколько часов наступления были изломаны все укрепленные рубежи противника. И хотя развить начальный успех операции мы не сумели, это было серьезным предупреждением врагу.
Более часа наша артиллерия обрабатывала рубежи противника. Первый раз с начала обороны я увидел; такую могучую силу огня советской артиллерии.
В это время я с группой своих курсантов-снайперов стоял в траншее на правом фланге батальона, которому; мы были приданы.
Трудно передать состояние людей перед атакой.. Большинство солдат старается чем-то занять себя. Некоторые ковыряют штыком лунку в стене траншеи, а другие, присев на корточки, тщательно счищают ржавчину с затвора и штыка, как будто только теперь ее увидели. Бойцы помоложе стараются быть вместе. А «старички», уже не раз побывавшие в атаках, обжигают самокрутками губы, сплевывают и вновь закуривают, не сводя глаз с расположения врага.
Тревожная минута. Ждем команды…
К нам подошел широкогрудый низкорослый майор — командир батальона. Он был чисто выбрит и даже надушен.
— Кто здесь старший группы снайперов?
— Я, товарищ капитан.
— Менять огневой рубеж только по моей команде, условный знак — желтая ракета. Следите за флангом. Не в силах будете удержать натиск противника доложите, я буду в первой роте.
Разом все утихло. Люди стояли в молчании, держа наготове оружие, выжидая сигнала. Вдруг одиноко прозвучал винтовочный выстрел. Никто не обратил на него внимания, словно кто-то кашлянул. Все, однако, знали, что это выстрел немецкого снайпера и что он стоит нам жизни человека, но в эту минуту мы не думали об этом.
Прошло минут десять. Мы в недоумении смотрели друг на друга: неужели атака сорвалась? И вдруг наша артиллерия снова обрушилась на противника. Не успели отгреметь последние артиллерийские раскаты, как в небо взвились сигнальные ракеты. Атака! Люди прыгали на бруствер, перебросив через него ноги, выскакивали в нейтральную зону и, очутившись на открытом месте, охваченные внезапным оцепенением, застывали на месте. Но это длилось только мгновение, какую-то долю секунды, и мы уже мчались к рубежам врага. А в небе гремели наши штурмовики.