— Эти рубежи нам подготовили ленинградские девушки, — сказал Романов.
— Ленинградские девушки! — повторил низенький боец, и на его высоком лбу разгладились морщинки, глаза заулыбались. — Какой бы им подарочек послать? — задумчиво спросил он, дымя козьей ножкой.
— Зачем им наш подарок? Вот выбросим врага с нашей земли, поклонимся нашим девушкам низко и скажем: спасибо вам, родные, век будем помнить ваш труд! Вот лучший подарок, — ответил Романов.
Некоторое время мы помолчали.
— Эх! Хорошо бы сейчас познакомиться с вашим поваром, — прервал молчание один из бойцов Хмелева. — Честно вам скажу, мы со вчерашнего дня ничего в рот не брали.
Сидоров погрозил ему кулаком:
— Нет, браток, ты сначала расскажи, как вы немцам Кингисепп отдали!
— Отдали? Да ты что, с ума сошел? — И боец обратился к стоящему рядом с ним сержанту: — Товарищ командир, объясните ему, пожалуйста, а то он не дело говорит.
Сержант Рогов, рослый мужчина средних лет с широким скуластым лицом, хмуро взглянул на Сидорова.
— Да знаешь ли ты, — вскипел он, — что мы в районе Сапска и Кингисеппа по десять — двенадцать танковых атак в день отбивали и, если бы не вражеская авиация, не отступили бы! Фашистские стервятники нам жизни не давали. Вот прикрыли бы нас ненадежнее с воздуха, тогда другое дело…
— По-твоему, выходит, что наши летчики бездействуют, — возразил ему Сидоров.
— Действовать-то они действуют, да мало пока самолетов у нас. Жалко их, на глазах гибнут… — Рогов с досады махнул рукой. — Эх! Да что говорить! Побольше бы самолетов — показали бы немцам где раки зимуют… Ни танки, ни самоходная артиллерия так не страшны, как авиация. Танку или самоходке ты можешь под гусеницы гранаты сунуть, а вот попробуй забросить гранату в небо!
Рогов помолчал.
— В районе Ивановского, — продолжал он, — я повстречал самого командующего нашими войсками генерала Духанова и спросил его: «Товарищ генерал, где же наша авиация?»
— Ну и что он тебе ответил? — быстро спросил Ульянов.
— Да что он мог ответить?.. Прищурил глаз и посмотрел в небо…
Сержант сделал глубокую затяжку.
— Ты говоришь — отступили, фашистам город отдали. Мол, на, Гитлер, наш советский город, он нам не нужен. Так, что ли, по-твоему?
Сидоров дружески положил руку на плечо сержанту:
— А город-то все-таки, братцы, отдали?
Лицо Рогова налилось кровью, карие глаза сверкнули недобрым огоньком. Он в упор посмотрел в глаза Сидорову и окрепшим голосом сказал:
— А сам-то ты как воюешь? Наверное, первым с Нарвы драпал!..
— Нам приказали…
— Ага! А нас силой вышибли… Вот и разберись, кто прав, а кто виноват.