— В целом, — бесстрастно констатировал он, — правдивая раса.
Это была наивысшая похвала в устах хиксаброда, и я полагал, что инцидент исчерпан. Но в разговор вновь вмещался Крошка.
— Не то что мы, люди, — заметил он. — Не правда ли?
Я бросил на него яростный взгляд, но, не обращая внимания, он громко повторил:
— Не то что мы, а, Дор Лассос?
Крошка тоже пил чересчур много, и его голос зазвенел во внезапно наступившей тишине.
— Люди сильно отличаются друг от друга, — спокойно ответил хиксаброд. — Некоторые стремятся к истине. В общем же человеческую расу нельзя назвать особенно правдивой.
Это был типичный, беспощадно точный ответ хиксаброда. Дор Лассос ответил бы так же и перед лицом смерти.
И опять подал голос Крошка:
— Ах да. Но понимаете ли, Дор Лассос, значительная доля человеческого юмора основана на умышленной лжи. Кое-кто из нас врет просто для забавы.
Дор Лассос отпил бренди и промолчал.
— Конечно, — продолжал Крошка, — иногда такой человек мнит, что его враки очень занимательны. А они часто скучны и надоедливы, особенно если вам приходится слушать их снова и снова. С другой стороны, встречаются и такие специалисты, что даже вы сочтете их выдумки веселыми.
Клей внезапно выпрямился, и от резкого движения содержимое его стакана выплеснулось на белую скатерть.
Я посмотрел на них — на Клея, не сводящего глаз с Крошки, на Дор Лассоса, — и мной овладело зловещее предчувствие.
— Вряд ли, — сказал Дор Лассос.
— Нет, вам следует послушать настоящего корифея, — возбужденно настаивал Крошка, — особенно когда у него есть благодатная почва для измышлений. Взять, к примеру, тему родных планет. На что похожа Хикса, ваша родина?
Я услышал более чем достаточно, чтобы утвердиться в зародившемся подозрении. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, я поднялся и вышел из кают-компании.
Дор Лассос сухо кашлянул.
— Она очень красива, — донесся его невыразительный голос — Диаметр Хиксы — тридцать восемь тысяч универсальных метров. На планете имеется двадцать три горные цепи, семнадцать крупных масс соленой воды…
Я быстро прошел по пустым коридорам в радиорубку и открыл журнал входных сообщений. Там, в графе «Прибытия», были занесены сведения о Дор Лассосе. Последняя строчка называла предыдущую остановку хиксаброда.
Тарсус.
Клей был моим другом. И есть предел тому, что может выдержать человек.
На стене висел список членов станции. Против имени Уильяма Питерборо я начертил дорсайский знак, достал из шкафчика свое оружие и вернулся в кают-компанию.
Дор Лассос продолжал рассказ:
— …Флора и фауна находятся в таком великолепном естественном равновесии, что за последние шестьдесят тысяч лет численность ни одной популяции не изменилась более чем на один процент. Жизнь на Хиксе размеренна и предсказуема. Погода регулируется в пределах возможного. — Бесстрастный голос Дор Лассоса на миг дрогнул. — Когда-нибудь я туда вернусь.