Хотели и вовсе бесплатно обслужить, но Гриша не позволил.
— Значит, говоришь, в крапинку… — глубокомысленно промолвил он и с хрустом надкусил ребристый лепесток чипсов. — Это, выходит, крестили тебя у Уара-мученика… Ну что тебе сказать? Давние у меня с твоей крышей разборки…
— Разборки?.. — беспомощно повторил Пепельница.
— Без пальбы, конечно… на словах… — успокоил Гриша. — Тут, видишь ли, какое дело: сам-то я в восемьдесят первом крестился…
— Как?! — поразился Сергей. — А… а разве тогда можно было?
— Нельзя! — отрубил анархист. — Но если очень хочется, то можно. Ну, батюшка, понятно, дал знать на работу. А куда денешься, положено! И началось… Из партии выгнали — мало показалось. Начали в психушку налаживать. Это уже парторг с начальником первого отдела постарались… Вот и мотался от психиатра к психиатру до самой перестройки. И тут, здрасьте вам, является!..
— Кто?
— Да ангел этот твой! «Где ж ты, — спрашиваю, — раньше был, когда меня за веру гоняли?!» «Видите ли, — говорит, — нас ведь, хранителей, только сейчас официально разрешили. А раньше, — говорит, — наша деятельность приравнивалась к антисоветской пропаганде. Но вы не беспокойтесь — уже все в порядке: мы покаялись…» Кинул я в него сковородкой…
— И-и… попал? — ахнул Сергей.
— Да попасть-то — попал… — нехотя отозвался Гриша. — А толку? Пролетела насквозь, омлет по стенке растекся…
— И что за это было?
— Да ничего не было! Ему ж тоже шума поднимать нельзя. Я ж у них там, наверху, как бы пострадальцем за веру числился. Но отношения у нас с хранителем, конечно, не заладились… Нет, не заладились. Этак через недельку иду по улице, гляжу: порнуху и «Закон Божий» с одного лотка продают! Пошел домой, сплел бич из веревок — и давай лотки громить… Нет, ну из ментовки-то он меня, конечно, наутро выручил, зря врать не буду, но разругались опять — вдребезги! «Ты что, — кричит, своевольничаешь? Думаешь, на выручку от одного «Закона Божьего» храм построишь? Даже Христос вон с мытарями да с блудницами знался!..» Ну и за мной тоже не заржавело — язык-то еще с тех времен без привязи… Гриша помрачнел, приостановился и произвел несколько глотков подряд. Ладно… Помирились… с грехом пополам… Потом как-то прихожу в храм, а там парторг с начальником первого отдела свечки ставят… Аж глазам не поверил. «Слышь! — говорю. — Ангел!.. Ты кого же в церковь Божию пускаешь?» Ну он, конечно, давай мне про блудного сына плести… «Это они, — говорит, — раньше такие были, а теперь, после путча, тут же уверовали…» Меня чуть кондрашка не хватила. «Ну, если они, — говорю, уверовали, то, значит, и впрямь Бога нет!..» Срываю с шеи гайтан, свечку — об пол, крест — об пол, сам — к выходу!