— Юра, — шепотом окликнула Нина мужа. — Ты слышишь?
Кустарник зловеще затрещал под чьими-то огромными хищными лапами.
— Ну и что, — Юра и отозвался спокойным, ровным голосом, не потрудившись перейти хотя бы на полушепот.
— Как «ну и что?»???
Юра прислонился к вековому дубу и притянул к себе жену:
— Стой тихо и ничего не бойся. Здесь может быть какой угодно зверь.
— И медведь? — испугалась Нина.
— И медведь, — кивнул Юра, — но ты пойми что…
— И ты так спокойно об этом говоришь! — перебила Нина, начиная выходить из себя. Усталость и страх неожиданно обернулись раздражением.
Но Юра, обычно вспыльчивый, оставался на сей раз невозмутимым и спокойно продолжал.
— … здесь никто ни на кого не нападет.
— Почему не нападет?
— Да потому что здесь у нас один общий враг — вода.
Нина не переставала удивляться уму мужа. Знаний в его голове, наверняка, не меньше, чем в самой большой энциклопедии, но в книге, чтобы найти ответ, нужно время, а Юра моментально извлекает из ячеек памяти любую информацию.
Успокоившись, Нина плотнее прижалась к мужу. Время от времени Юра спускался проверить, не ушла ли вода. Ближе к утру он принес добрую весть: в низине сквозь осевшую муть уже проглядывает трава. Но ещё радостнее было другое известие…
— Я точно не разобрал, но мне показалось, избушка наша уцелела.
По счастливым огонькам в глазах мужа Нина поняла, как он сроднился за эти годы со своим таёжным пристанищем.
Когда стало совсем светло, Нина и Юра покинули свой временный ковчег.
Внизу простиралось огромное кладбище кедров, но избушку почему-то не снесло.
Как чудо, она ждала возвращения хозяев, спешащих к ней по колено в воде. Нина толкнула дверь, Фингал завертелся на нарах волчком, завилял хвостом и принялся рассказывать на своем повизгивающе- лающем языке, как напугала его гроза.
— Ах ты, хитрец, сидел под крышей, пока мы мёрзли на горе, — Нина быстро переоделась и нырнула вместе с Фингалом под одеяло.
— Дрова, конечно, мокрые, — покачал Юра головой. — И спичек тоже нет.
Взгляд его упал на подоконник, где ждал ещё один сюрприз — почти целый коробок спичек.
Юра оторвал от стола доску, соединявшую внизу ножки для красоты и прочности, и буржуйка провозгласила потрескиванием: быть теплу и уюту.
Через день вода ушла совсем, но на поляне теперь покоились вымытые с корнем деревья. Место гибели зелёных великанов затянуло уже песком вперемешку с мелкими камешками.
… Только ручеёк, кажется, и проник в планы стихии: не иначе как для него одного затевалась вся эта гроза, ведь теперь от него ответвлялись два таких же чистейших потока, и он мог чувствовать себя полноправной, хотя и мало кому известной рекой, с истоком, устьем и даже двумя притоками.