– А что с ним?
– Да небольшая царапина на подвижной части фонаря – вот и заело. Хорошо, не понадобилось в полете открывать. Починим быстро. Главное, вы вернулись!
Ко мне подбегают летчики.
– Живой, батя! – кричит Мухин.
Попадаю в крепкие дружеские объятия. Меня трогает радость друзей. И я ничуть уже не сержусь на них – сам рад, что все они тут, все целы. Но я высвобождаюсь и говорю нарочито официальным тоном:
– Как вы смеете, товарищи офицеры, войска оставлять без прикрытия, командира бросать?
Ребята растерянно переглядываются.
– Разрешите доложить? – виновато говорит мой заместитель Паша Брызгалов. – Гопкало показалось, что вас сбили охотники. Решил отомстить и погнался за ними. А мы спутали его самолет с вашим: ведь машины-то у вас одного цвета! Ну и полетели вслед за ним. Когда возвращались, проскочили мимо: не разобрались. А когда приземлились, Гопкало сказал, что вас сбили охотники.
Гопкало стоит, опустив голову, то бледнеет, то краснеет.
– А куда же ты, Мухин, смотрел?
– Смотрел в правую сторону, а потом потерял вас из виду. Оплошал на этот раз: не заметил, как вы развернулись, – упавшим голосом отвечает Василий. – Увидел истребители противника, потом ваш серый самолет. И вдруг вы словно пропали, а потом появились. А оказалось, это Гопкало.
Подзываю Гопкало. Мне его жалко: отлично понимаю, что он пережил. Но говорю ему строго:
– Я понимаю ваши чувства, стремление отомстить за командира. Но в первую очередь надо думать о войсках. Нельзя в такой ответственный момент оставлять их без прикрытия. И запомните раз навсегда: станете еще путаницу вносить в боевой порядок – на задание не полетите! Поняли?
– Понял, товарищ командир!
– Даем честное слово комсомольцев: больше этого не будет! – за всех сказал Брызгалов.
ГОСПОДСТВО В ВОЗДУХЕ ЗА НАМИ
В начале октября наши войска продолжали расширять плацдарм на правом берегу Днепра, отбивая ожесточенные контратаки противника. Немцы усилили налеты – группами по 20–30 бомбардировщиков в сопровождении большого количества истребителей.
Когда мы барражировали над днепровскими переправами, нам часто сообщала о появлении противника девушка со станции наведения.
В шлемофоне раздавался знакомый голосок:
– «Сокол», «Сокол»! Это я – «Пуля», я – «Пуля». Появились самолеты противника. Приближаются с юга. Соколики, бейте их крепче, крепче бейте!
И тоненький взволнованный голос незнакомой девушки придавал силы.
Над плацдармом и переправами разгорелись ожесточенные воздушные бои. По нескольку раз в день летчики нашего полка прилетали на прикрытие с небольшими промежутками во времени. Счет шел на минуты: одна группа улетала, через несколько минут прилетала следующая. Иногда группы по приказу командования перенацеливались – высылались на прикрытие других, более ответственных участков.