– Иван.
– Катя.
– Вы любите креветки?
Вопрос застал Катю врасплох. Откровенно говоря, она не знала, любит ли креветки, ей нечасто приходилось пробовать этот деликатес ввиду его относительной дороговизны.
– Не знаю…
– По крайней мере, искренне, – одобрил Иван. – Скажу по секрету: в соседнем зале сейчас начнется банкет. Будет салат из креветок и всякие другие вкусности. Вход только по пригласительным. У вас есть пригласительный?
– Нет.
– Я так и думал. Держитесь за меня, и мы с вами перехватим из-под носа богемных тусовщиков по две порции ракообразных. Но пока можем еще погулять по выставке, насладиться сполна моим творчеством. Идем?
Однокурсницы, фигурально выражаясь, одна за другой умирали в мучительных конвульсиях – от зависти, разумеется. Катерина, наша Крошечка-Хаврошечка, шествует по залу, уцепившись, как большая, за локоть Ивана Покровского! Мало того, он и на банкет ее пригласил, и люди видели, что после банкета Покровский усаживал в свой роскошный автомобиль симпатичную студенточку…
Так начался их головокружительный, сумасшедший, светоносный роман. Даже защита диплома, такое важное событие в жизни, прошло для Кати как во сне. Реальный мир расплылся в радужном сиянии, какое бывает, если зажмурить на солнце влажные ресницы. Кате теперь не было нужды думать о грубых мирских материях. Покровский снял для нее необыкновенно солнечную студию с крошечной задней комнаткой. Огромная двуспальная кровать занимала всю площадь спаленки, оставляя место лишь для самодельной, грубо сколоченной этажерки, оставленной предыдущим хозяином. На верхней полке стоял альбом Венецианова, между глянцевых страниц которого не переводились купюры разных достоинств. Теперь Катя позволяла себе не только покупать краски, могла иметь не только все необходимое для своего ремесла, но она наконец-то получила возможность помогать родителям… Катя начала хорошо одеваться и питаться, ее мальчишески угловатая фигура чуть округлилась. Теперь это была не тощая студентка в драных джинсиках и свитерке грубой вязки, а цветущая молодая женщина.
Да, а откуда же брались деньги в художественном альбоме? Не сами же заводились от сырости? Катенька работала в издательстве, иллюстрировала детские книжки и получала смехотворную зарплату. Очевидно, Иван подкладывал купюры в Венецианова при любой возможности, но когда она спросила об этом, он только рассмеялся в ответ:
– Маленькая моя, ты из тех женщин, которых должно оберегать. Так или иначе, кто-то должен был прийти и взять на себя заботу о тебе. Этим кем-то оказался я. Неужели это тебе не нравится?