«Как терпел Петр ворюгу Алексашку?» Вот уж дурацкий вопрос. Алексашка дело царю делал — и с того дела сам кормился. Урывал много? Так ведь и исполнитель хороший и преданный.
О, как гомерически воровали екатерининские вельможи! Вот уж это были настоящие олигархи… Но — они с роста державы кормились, с расширения пределов, с хода реформ, с укрепления власти.
То есть. Мы к чему все гнем. Есть род особо крупного воровства, когда для него надобно работать на рост и крепость государства. Э?
Польза вора и польза государства ложатся в один ветер — понятно ли? Чтобы накрасть и обогатиться — надо совершать действия, одновременно полезные и государству: стране и людишкам.
Погнал войско в Таврию, завоевал, захватил в свой обоз золота и драгоценностей несметно, рабов продал тайно и подло на свой карман, земель от императрицы получил в жалованье немерено — озолотился магнат! Но и царева казна государственные вопросы решает, и крестьяне запашку на целине делают, и враги людишек по шляхам не воруют, и зодчие-итальянцы приезжают за это золото державу твою украшать. Вор! Но в итоге пользу приносит! (А лиши его возможности воровать — хрен честно служить станет, все равно чего-то сопрет. А казни и поставь честного — с того пользы много меньше будет.)
Нищий генерал Бонапарт вернулся из Италии мульти-богачом — так он же весь французский бюджет золотом наполнил!
А вот Генрих Шлиман, военный поставщик действующей Крымской армии, гнал сотоварищам артиллериста Толстого гнилые сапоги, тухлую жратву и расползающееся обмундирование. Россия проиграла войну — зато Шлиман, прежний нищий немецкий мальчик из многодетной семьи, озолотился и на эти деньги раскопал Трою. Что мало утешило Россию.
О, каков был бы фундаментальный и захватывающий труд — «Государство и воровство». Ибо с точки зрения честности наш вид может быть назван «человек ворующий».
Но эволюция взаимоотношений вора с государством складывается примерно так. Сначала у группы веселых ребят ничего нет — и надо обокрасть чужих. И договориться о понятиях промеж собой, чтоб не крысятничать промеж своих. Вот государство и началось.
Потом мы многих приспосабливаем работать на себя, на команду и систему — и обкрадываем потихоньку, но им, нижним, воровать не разрешаем.
А вот когда мы создали могучее, огромное, богатое государство — мы начинаем раскрадывать его. Ибо это самое логичное, простое и легкое. Ну само же просится!
Пока государство молодое, слабое, начинающееся, на подъеме — складывается позитивная и патриотичная государственная мораль. (А иные государства не поднялись, не окрепли, не выжили.) Пахать! Защищать! Жертвовать! Не воровать! То есть: воровать будут, но грех понимают и идеал имеют, и образ бескорыстного героя лелеют в душах.