Нимуэ надолго замолчала. Серые глаза напряженно изучали гостя, словно пытаясь вытянуть все секреты из потаенных уголков его сознания. Наконец она заговорила:
— Потому что Мерлин не хотел, чтобы Артур запятнал себя неправедным убийством, какова бы ни была причина. Потому что он был достаточно мудр, чтобы понимать: мы не можем заставить богов отклониться в сторону, но должны идти, как сможем, по дорогам, что они для нас проложили. Потому что он знал: из мнимого зла порою возникает великое добро, а деяния во благо зачастую несут гибель и смерть. Потому что он видел, что в миг Артуровой смерти слава его достигнет своего апогея и пойдет на убыль, но через смерть эту останется жить, став светом, и трубным гласом, и дыханием жизни для тех, кто еще не родился.
Нимуэ договорила: казалось, что слабое эхо ее голоса, точно перезвон струны, все вьется и вьется в воздухе и, вибрируя, умолкает.
Наконец Мордред заговорил снова:
— Вы наверняка знаете, что по своей охоте я не причиню королю зла. Я многим ему обязан, я не видел от него ничего, кроме добра. Артур знал о пророчестве с самого начала и, веря каждому слову, все-таки призвал меня ко двору и принял как сына. Как же вы можете думать, что я по доброй воле стану ему вредить?
— Не обязательно по доброй воле, — отозвалась Нимуэ более мягко.
— Вы пытаетесь меня уверить, что я бессилен предотвратить предсказанное?
— Чему быть, того не миновать, — молвила она.
— И вы не властны мне помочь?
— Уклониться от судьбы, начертанной в звездах? Нет.
Мордред порывисто вскочил на ноги. Нимуэ не двинулась с места, даже когда гость шагнул вперед и встал, глядя на нее сверху вниз и словно собираясь ударить.
— Нелепость какая-то! Звезды, тоже мне! По-вашему выходит, что люди — те же овцы, нет, хуже овец, — слепая судьба заставляет их исполнять волю какого-то там злокозненного божества! А как насчет моей воли? Неужто я, чего бы уж там ни хотел и ни делал, обречен погубить и уничтожить человека, которого чту, короля, которому служу? Неужто я обречен согрешить, нет, стать худшим из грешников, отцеубийцей? Что же это за боги?
Нимуэ не ответила.
Запрокинув голову, она неотрывно глядела на гостя.
— Хорошо же, — яростно выпалил он. — Вы сказали, и Мерлин сказал, и еще королева Моргауза, а она тоже ведьма, вроде вас…
В глазах Нимуэ вспыхнуло что-то похожее на досаду, и Мордред испытал свирепое удовлетворение от того, что задел-таки собеседницу за живое.
— Все вы сказали, что через меня короля настигнет рок. Вы уверяете, я бессилен предотвратить это. Да ну? Что, если я возьму кинжал — вот так — и убью себя, здесь и сейчас? Разве удар мой не зачеркнет судьбу, что, по-вашему, начертана в небесах?