— Пойду я, — наконец не выдержал он и проворно скрылся за дверью, не успел Бекмурад-бай сказать: «Будь здоров».
Тёмная ночь была на дворе, но ещё темнее было на душе у Сухана Скупого. Ему казалось, что оступился он на крутизне и катится кубарем с высокой горы.
Крадучись, он пробирался по заросшим чаиром обочинам и межам. Подозрение, которое заронил в его сердце Бекмурад-бай, заставляло Сухана Скупого ещё пуще опасаться встречи с людьми. Ему казалось, что грабители уже решили вытрясти его заветный сундук. Казалось, что видит сквозь ночную тьму какие-то тени и движение вокруг своей кибитки, видит толпящихся людей, которые то входят в калитку, то выходят из неё с полными руками. До его слуха явственно долетел лязг отпираемого сундука, и Сухан Скупой пустился во всю прыть, подпрыгивая, как заяц, удирающий от собак.
Еле переводя дыхание, он ворвался в кибитку. Бросился к заветному углу, ощупал трясущимися руками крышку сундука, замок.
— Слава аллаху, все на месте!
Разбуженная его шумным вторжением жена привстала на локте.
— Что стряслось, отец? Что — на месте?
— Сундук!
Право, как малый ребёнок ты! Неужели думаешь что, чуть из дому вышел, сундук твой сквозь землю провалится?
— Сам его провалю! Где ключ?
— У меня ключ, где ж ему быть.
— Открой.
— Чего ради лязгать замком среди ночи?
— Открой, не лязгая.
— Не умею я открывать не ляз…
— Дай сюда ключ!.. И лампу зажги.
Сухан Скупой откинул крышку сундука. Взгляд его любовно скользил по красным, червонного золота царским червонцам, по оранжевому мерцанию турецких динаров, по жёлтым маленьким лунам индийских рупий, по литому серебру иранских кранов, полновесных и приятных на ощупь. Сухан Скупой набрал пригоршню монет, молитвенно коснулся ими лба, маленькой струйкой, по одной монете, сквозь щель между ладонями высыпал их обратно. Звон золота ласкал его слух, как журчание родника изнемогшего от жажды путника.
— Хотел наполнить сундук доверху, да не получилось, — пожаловался Сухан Скупой жене.
Она зевнула, прикрывая рот ладонью.
— Есть о чём вздыхать… Продашь отару овец или два десятка верблюдов — вот и наполнится твой сундук.
— Ай, очень уж он большой!
— Ничего. До краёв совсем мало места осталось, наполнится.
— Думал, за хлопок много денег выручу — забрали земли, хлопок забрали. Где возьму деньги?
— Аллах прежде пропасть не дал и теперь поможет. Ложись-ка ты лучше спать, отец.
Но Сухан Скупой не внял разумному совету жены. Аллах аллахом, однако и слова Бекмурад-бая пали на душу, как соль на открытую рану. Прикрикивая на жену, Сухан Скупой велел ей достать из потайных запасов штуку бязи, рвать её на небольшие куски квадратной формы и увязывать в них монеты. Жена заартачилась: где это видано переводить новую бязь, когда её теперь днём с огнём не сыщешь! Сухан Скупой даже завизжал от ярости и стукнул глупую бабу кулаком по затылку, чего за ним прежде не водилось