Арбалетчик злобно посмотрел на меня, перевел взгляд на хозяйку и отбросил оружие. Парни, хоть и неохотно, стали убирать ножи. Кажется, охотники не бывали в настоящих схватках. Да и откуда? В сражениях они не участвовали, а пьяная кабацкая драка — это пьяная драка, но не бой.
Если готовишься драться с теми, кого много, и победить, то будь готов пропустить несколько (а то и с десяток) ударов. Другое дело, как ты сможешь их «держать».
Не дожидаясь, пока толпа приблизится, я пошел на прорыв…
Первые, попавшиеся под удары моих кожаных (со стальными накладками!) перчаток, упали, не пискнули, а я оказался за спинами нападавших. Некрасиво, неблагородно — но пришлось бить сзади. Удар в голову, пинок с левой ноги, под копчик; пинок с правой — в почки — и число противников уменьшилось. Теперь — удар кулаком в печень одному, пинок под колено другому… У двоих оставшихся на ногах сдали нервы… Крепкий мужчина (егерь или псарь — не знаю) развернулся и бросился бежать. Второй ухватился за рукоять ножа (вот мерзавец, договаривались же!). Что-то у парня не клеилось — то ли лезвие застряло, то ли руки вспотели. Пока он дергался, я снял шлем и запустил им в голову убегавшего (все нужно доводить до конца!). Парень, наконец-то вытащивший свой свинорез, стоял на полусогнутых ногах и внимательно следил за мной.
— Ты помнишь, что я обещал? — строго напомнил я. — Считаю до трех: раз, два (помедлил я, выжидая)… три…
На счете «три» парень уронил нож на землю и прыгнул на меня, пытаясь угодить ногой в лицо. Удар был классный! Нога, как известно, гораздо сильнее, чем рука. И если бы попал, то он точно вдавил бы мой нос в череп! Пришлось упасть на колено, поймать его ногу и ударить кулаком в пах… Ну, возможно, дети у него еще будут…
Я огляделся. Восемь (а, нет, девять) парней корчились, держась за животы, головы и прочие места.
Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия стояла на прежнем месте, а по ее лошадиной физиономии было невозможно определить — испугалась она или, напротив, восхищается. Герцогиня молча повернулась и гордо удалилась в замок. Решив, что ее светлость сама пришлет слуг за пострадавшими, я отправился докладывать герцогу о первом дне службы.
В приемной его светлости, желавшего стать его высочеством, дежурил паж. Героически прикрывая цыплячьей грудью дверь в кабинет, юнец надменно сказал:
— Их светлость заняты!
Я уселся на кожаный диванчик, заработав неодобрительный взгляд: мне следовало либо стоять, или, в качестве особой милости, сесть на откидной табурет у стены. Однако указывать наемнику его место мальчишка не рискнул. Из-за дверей доносились яростные вопли герцогини. Стало быть, Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия изволит сетовать…