— Сразу вспоминается любимое блюдо твоего папы: каламари рипиэни[8]. Для них нужно брать только лучшие помидоры.
— Джонни клялся мне, что у него не помидоры, а нектар.
— Кальмары и тунец-ахи[9] очень дорогие.
— Мы могли бы включить его в меню на пару вечеров — в качестве рекламной акции, «блюдо от шефа». Если не пойдет, мы забудем о нем.
В дверь постучали.
Энджи мысленно чертыхнулась. Мама уже была практически на все согласна. Любое вмешательство может вернуть их к отправной точке.
В кухню вошла Лорен, теребя в руках аккуратно сложенный фартук.
— Доброй тебе ночи, Лорен, — сказала Энджи. — Запри двери, прежде чем уйдешь.
Девочка не двинулась с места. Она выглядела смущенной и явно колебалась.
— Спасибо, Лорен, — сказала Мария. — Хорошего тебе вечера.
Лорен продолжала стоять на месте.
— В чем дело? — спросила Энджи.
— Я… э-э… — Лорен покраснела. — В общем, я могу поработать и завтра вечером.
— Отлично, — кивнула Энджи, склоняясь над своими записями. — Тогда завтра в пять.
Едва Лорен скрылась за дверью, Энджи продолжила:
— Итак, мама, как ты смотришь на то, чтобы чуть-чуть поднять цены и ежедневно добавлять в меню особое рыбное блюдо?
— Я смотрю, моя дочь пытается изменить меню, которое долгие годы вполне устраивало посетителей «Десариа».
— Изменения незначительные, мама. Но они дадут нам толчок для развития. — Она замолчала, готовясь к выстрелу из главного орудия. — Папа бы одобрил.
— Он любил мои каламари рипиэни, спорить не буду. — Мать оттолкнулась от раковины и села рядом с Энджи. — Помню, как твой папа купил мне «кадиллак». Он так гордился этой машиной.
— Но ты на нем не ездила.
Мама улыбнулась:
— Твой папа считал меня ненормальной, раз я игнорировала эту замечательную машину. Поэтому он в один прекрасный день продал мой «бьюик» и оставил на столе ключи от новой машины, а рядом записку: «Встретимся за обедом. Я принесу вино». — Она усмехнулась. — Он знал, что меня надо подталкивать к переменам.
— Я не хотела бы толкать тебя слишком сильно.
— А толкаешь. — Мария вздохнула. — Ты всю жизнь, Энджела, кого-то к чему-то толкаешь и сама рвешься вперед, чтобы заполучить желаемое. — Она погладила Энджи по щеке. — Твоему папе нравилась в тебе эта черта, и сейчас он был бы горд тобою.
Неожиданно меню напрочь вылетело из головы Энджи. Она задумалась об отце и обо всем том, чего она лишилась с его смертью. Она вспомнила, как он сажал ее к себе на плечи, чтобы она могла увидеть парад в День благодарения; как он вместе с ней молился по вечерам и рассказывал нелепые, лишенные смысла анекдоты за завтраком.