— Однако, — заметил эст.
В центр круга один за другим выходили русы, каждый что-то демонстрировал, каждый с сомнением глядел на лива. Но тот на взгляды обращал внимание не очень, сосредотачиваясь на несколько подзабытых навыках: помнят руки-то, помнят! Непонятна была только цель, которая преследовалась «учителями». Для чего все это?
— А ты действительно только купец и музыкант? — когда бои с тенью были закончены, поинтересовался эст.
— Ну, в жизни всякое случалось, — пожал плечами Садко. — Но музыкантом был всегда. Теперь могу я узнать: зачем все это?
— Да без проблем, — ответил главный рус, теперь смотревший на лива с долей уважения. — Раз ты отказался от наших услуг, то со всеми делами разбирайся самостоятельно. Я указывал тебе на твои корабли не потому, что они сказочно красивы. Вы на них подхватили нечто, так сказать, вредное. Иными словами — Зло. Наше дело здесь на острове — это Зло отбрасывать, не позволять ему выбраться. Ты спрашивал про Исток знаний, так вот — здесь он имеется, но мы о нем толком ничего не знаем. Да и не хотим знать, если честно. Может быть — это камни с надписями, может быть древние могильники, может — еще что. Церковь нас наняла для того, чтобы никто к нему не сумел никогда добраться: ни Зло, ни не Зло. Понял?
— Понял, — ответил Садко. — Только я-то здесь причем?
Он действительно понял, что на Готланде можно найти ответы на многие вопросы, если, разумеется, ими задаться. Готы, жившие здесь, ничем не отличались от чуди из Китежа, либо мери. Если, конечно, можно сопоставлять причины, почему и те, и другие, и третьи оставили после себя слишком мало памяти. Вроде бы были, вроде бы не последними людьми на Земле считались, вроде бы многое им было подвластно, но растворились в пространстве и времени — и концов не сыскать. Что, где, почему и как — вопросов больше, чем ответов. И, вероятно, не потому, что их нет, а потому, что их не позволяют увидеть. Кто? Хотя бы эти русы, вскормленные церковью. Вера была и до Христова рождения, причем, вполне вероятно, истинная Вера в Господа, но вот после распятия Спасителя она как-то стремительно начала мутировать. Словно бы все верят в единого Творца, но делают это так по-разному, что получается чепуха: одни в своих глазах — истинны, другие, стало быть — ложны. Пустые споры, перерастающие в резню — это лишь маскировка. Все церкви борются за власть, и плевать им, по большому счету на то, что власть не бывает справедливой. Насилие — это для них совсем неплохо, это для них — вполне хорошо. Русы не позволяют никому прикоснуться к крупицам знаний на Готланде, настанет время, они примутся любые свидетельства этих знаний разрушать. Они, в конечном итоге, всего лишь руки, или ноги, или, даже — зад. Головы в другом месте. Может быть, конечно, тоже в полном заду, но право принимать решения, что — хорошо, а что — не очень, они считают своим, и только своим.