С тем и разошлись. Ударили по рукам, лив распустил всю охрану на ночь, объяснив им, что русы будут поблизости и никого не подпустят к судам, и каждый занялся тем, чем привык. Церковная стража где-то рассредоточилась и затаилась, ожидая ночного шоу, а Садко сделал себе постель на одном из кораблей, прямо под открытым небом.
Он до сих пор не особо верил в возможность своего очарования какой-то невидимой бабой-козлом, поэтому в мыслях подсчитывал, во сколько ему может обойтись эта ночевка: русам, к сожалению, придется заплатить, пусть даже за ничегонеделанье. Они не горят агрессией, так что можно попробовать договориться. Придумать причину: якобы они защитили от вымогателей, которые приходили раньше. Вообще-то, так на самом деле, наверно, и было. Однако утро вечера мудренее. Сегодня был тяжелый день, принесший первый успех, сегодня надо отдохнуть, поспать, чтоб утро следующего дня встретить бодрым и радостным.
Садко прилег на свое ложе и, заложив руки за голову, посмотрел на небо. Оно, свободное от облаков, только-только начало разжигаться первыми звездами. Лив нашел взглядом пояс Вяйнямёйнена[134], зачем-то пересчитал три звезды справа налево и наоборот, потом услышал издалека обрывки разговоров и смех. На всякий случай следовало посмотреть: а не идет ли кто — если не считать прореженных сумраком русов он один на все свои корабли. Авантюра, без всякого сомнения, но так уж получилось.
Садко поднялся на ноги и подошел к борту: на берегу никого. Только тишина, ленивый шелест волн и тьма, окутывающая Иерашалаим, простите — Готланд.
Лив еще чуть понаблюдал, решил, что каждый раз вскакивать с постели — эдак и до утра не заснуть, поежившись, потер себя за плечи и пошел засыпать. Сделав пару шагов, он остановился: что-то было не так. Вот только понять, что именно — не удавалось. Полная луна, как фонарь высвечивала лунную дорожку на застывшем, словно уснувшем, море. На палубе застыли загадочные лунные тени, отбрасываемые такелажем. Одна тень была явно лишней.
Осознав это, Садко почему-то внутренне похолодел и робко поднял взгляд на причину этой самой тени. Он с облегчением вздохнул: пустые страхи — всего лишь воздетая на попа гребная банка. В самом деле, то мифическое существо, пригрезившееся ему вечером, вряд ли могло отбрасывать тень — они ж имеют против этого дела какой-то иммунитет. Или это касается только солнечного света, а лунный — нечто иное? В любом случае прекрасный способ развеять страхи — это пойти и посмотреть.
Хотя, что там смотреть? Банка, на которой сидят гребцы, ничем иным быть не может. Вот огни, расцветшие на самых концах мачтовых рей соседних кораблей — другое дело. Словно кто-то изловил светлячков и рассадил их там. Тусклый огонь, даже напрашивается характеристика: мертвый огонь. С чего бы это? «Луна — солнце мертвых», — в голову залезла чужая фраза, вообще-то — полнейшая глупость. При чем здесь мертвые?