Оказывается, Морской Царь, держащий свою руку на пульсе этих событий, придумал, что вот эти самые отзвуки воплей из преисподней можно гасить, посылая им навстречу музыку, гармонию и, получается, частицу души, вложенную в нее. Придумать-то придумал, вот теперь хотел испытать. С помощью, конечно, величайшего музыканта всех времен и народов — Садка. Услышал его и увидел туманной порой с берега озера миражей — Ильмень-озера. Для такого дальнего контакта тоже существовала своя технология, о которой Царь умолчал, а лив по природному своему такту не переспросил.
— Сыграй, прошу, — сказал верховный гуанча, подводя музыканта к одному из пещерных ответвлений, ровному и круглому.
Два раза говорить не пришлось, Садко сыграл «Greensleeves»[163], мог бы еще и сплясать River-dance[164], соответствуя моменту, но этого уже не потребовалось.
Царь, куда-то подевавшийся, вновь обернулся поблизости с довольным выражением на лице.
— Работает! — сказал он. — Ты перебил адскую какофонию.
— И что произошло? — не выдержал Садко.
— Все счастливы, море мгновенно успокоилось.
Уточнять — где и как, лив не стал. И без этого на душе некоторое воодушевление — его искусство служит мировой гармонии. Значит, оно радует не только его. Значит, оно нужно.
Ливонцы, сопровождаемые Эйно Пирхоненом, вошли в царские покои на правах гостей. Во всяком случае, им так казалось. Никакой гвардии поблизости не наблюдалось, никаких стражников с добрыми лицами насильников и детоубийц. Где-то угадывалось присутствие личной охраны, но так как же монаршим особам без нее обойтись-то?
— Итак, вы здесь! — поздоровался Царь.
— И тебе не болеть, — ответил за всех Мишка и, засмущавшись, спрятался за спиной Илейки.
— Да, государь, — склонил голову в поклоне Пермя. — Так уж вышло, что мы здесь. Уж прости, что без приглашения.
— Если мы как-то нарушили правила, принятые у вас, то прости, Царь, — сказал Илейко. — Мы не хотим никому причинить ни вреда, ни неудобств. Мы бы вообще как-нибудь на материк подались.
— Вот и я про что! — сразу же добавил Садко.
Главный гуанча поднял руку, призывая к тишине.
— Пришли вы сюда навьими тропами, которые простой смертный сыскать не может, пусть он хоть всю жизнь будет плутать по туманам, — сказал Царь. — Вот и хочу я вопросить: нет ли у вас для нас известий, знака, либо указаний?
Леший и люди переглянулись между собой: каждый взглядом пытал другого, может, Норны кому что-то шепнули? Но ничего, касательно гуанчей вспомнить не могли, хоть тресни. Да и вообще о существовании этого народа, живущего на Геллеспидах, никто из них не подозревал, даже просвещенный во всех отношениях биарм Пермя.