Лив сказал, что обучить игре на кантеле за одну неделю даже медведя невозможно. Разве что, на домбре какой-нибудь, или на бубне. Но и Царь был не лыком шит. У него имелся свой инструмент, и он вечерней порой мог усладить слух своей царицы наигрышем популярных песен.
Учеником гуанча был примерным. На лету схватывая все садковские выкрутасы, он научился импровизировать и сам. Наконец, наступил шестой день пребывания лива в гостях у Морского Царя, и тот отважился сыграть в Пещере Ветра. В присутствии профессионала, конечно.
Чтобы определить, имеет ли эффект его музицирование, пришлось Владыке показать, как можно выявить — штормит, положим, у острова Исландия, либо не очень. В другом ответвлении пещеры находился сталагмит, выросший на прозрачном кристалле то ли горного хрусталя, то ли какого-нибудь особо чистейшего кварца. Кристалл имел некую форму, больше всего напоминающую яйцо, только неровное, имеющее сколы, грани и даже ветвистые трещинки вглубь, не длиннее полногтя мизинца. А внутри его каким-то образом оказались несколько пузырьков, то ли воздушных, то ли с какой прозрачной жидкостью. Был бы Садко воспитан в руских традициях всего самого церковного и возвышенного, сказал бы, что это «слезы ангелов» — ни много, ни мало. Или, может быть, пот. Такой кристалл где-нибудь в торговой лавке на почетном и недоступном для посетителей месте держать — вот был бы имидж!
Впрочем, к делу определения погоды в совершенно другом регионе, эта штука не имела отношения. Разве что косвенное.
В полушаге от нее в небольшие углубления в ровном, будто даже полированном каменном полу, собралась вода, глубиной в средний палец руки, шириной — в средний палец ноги. Шутка: площадью с донышко от ведра. Не сказать, чтобы жидкость была прозрачной, но, вероятно, если бы она оказалась в состоянии покоя, то таковой бы и сделалась: осели бы примеси, имеющая запас плавучести пыль собралась бы по краям. Но вода постоянно волновалась, словно бы бурлила. Или сквозь нее просачивались микроскопические пузырьки воздуха, либо она четко улавливала странную вибрацию, исходящую от дна этой лужицы. Не зря же пол именно здесь был, словно нарочно, идеально гладкий.
— А если высохнет эта лужа? — сразу же спросил Садко, будто этот вопрос волновал его больше всего на свете.
— Ну, тогда надо с собой воды принести, — ответил Царь.
Лив сразу же представил, как тащит сквозь скалу ведро с водой, застревает и делается каменным гостем.
— А разве можно протащить что-то, отдельное от тела?
— Господи, — возмутился гуанча. — Воду можно пронести и в теле.