В печальном раздумье, всеми покинутая, сидела Нилуфар во дворце Манибандха.
— Хэка! Хэка! — вдруг позвала она.
В тот же миг испуганная, запыхавшаяся от быстрого бега Хэка предстала перед ней.
— Приказывайте, госпожа!
Но Нилуфар все так же смотрела в пустоту.
— Что случилось, госпожа?
Нилуфар успокоилась. Гневный порыв ее угас. Хэка вне себя от испуга, стояла перед ней в ожидании. Она всегда терялась, когда госпожа была в гневе.
Нилуфар встала. Сделав несколько шагов, резко повернулась к Хэке и, пронзая ее взглядом, спросила:
— Разве ты не знаешь, что сегодня праздник?
Хэка кивнула головой, как бы говоря: «Да, конечно, сегодня праздник, но что так терзает мою госпожу?»
— А меня туда не позвали! — стиснув руки, говорила Нилуфар. — Теперь ты поняла? Я ведь знаю, они пригласили в свой храм многих иноземцев!.. — Она на минуту умолкла. — Разве это не унижение? Разве меня не оскорбили? Почему ты молчишь? Дравидская танцовщица, конечно, уже там… Ее не забыли пригласить! Почему? Потому что она умеет танцевать? — Нилуфар язвительно засмеялась. — Зато я умею петь! — Голос ее осекся. — Я иду одеваться, Хэка!
Рабыня остолбенела. Подойдя к ней, Нилуфар потрясла ее за плечи:
— Ты слышишь, я еду на праздник!
— Без приглашения? — вырвалось у Хэки.
— Да! Да! Да! — кричала Нилуфар.
При свете факела египтянка стала лихорадочно одеваться. Она почти до дна опустошила свой ларец с украшениями, но это не придало ей особой уверенности. Когда двое борются за третьего — решить, кто сильнее, можно лишь тогда, когда этот третий не участвует в борьбе. А здесь он на стороне врага! Откуда же взяться уверенности у Нилуфар?!
Она живо сбросила одежды и заменила их другими, а на голову надела египетскую диадему. Теперь она выглядела истинной египтянкой. Схватив Хэку за подбородок, Нилуфар спросила:
— Ну, Хэка, скажи, хорошо ли так?
Хэка зажмурила глаза от нестерпимого блеска драгоценностей.
— Удивительно, госпожа!
Нилуфар рассмеялась и с нежностью обняла девушку.
— Ты тоже одевайся!
Хэка с трепетом надела сброшенные госпожой одежды. Оглядев ее, Нилуфар весело сказала.
— Чудесно, Хэка! Ты просто великолепна!
Они сели в колесницу и поехали по опустевшим улицам туда, где сегодня был весь город.
— Возничий! Разве у вас безлюдные улицы являются признаком веселья? — спросила Нилуфар. — И такой скучный праздник называется в Мохенджо-Даро великим?
— Госпожа еще ничего не видела, — сдерживая буйволов, отвечал возничий. — В этот праздник наши улицы действительно пустеют. Зато взгляните на ту площадь!
Нилуфар скривила губы в усмешке. Глупец, ему и невдомек, что ей случалось видеть куда более пышные празднества!