Толя завернул папиросу, прикурил ее и продолжал:
– Не окружишь село, завяжешь бой – и полицаи разбегутся. Вот тогда Дмитро и предложил явиться в село днем под видом немцев. Это предложение было принято. Я отобрал пять разведчиков. Переоделись кто в немецкую, а кто в мадьярскую форму. Меня одели в мундир немецкого капитана и для большей убедительности нацепили три железных креста. Побрились, наодеколонились и, вооруженные немецкими автоматами, верхом на лошадях поехали в село Локоть. Теперь все зависело от переводчика», роль которого выполнял разведчик-весельчак мордвин Калганов.
– Как ты себя чувствовал, когда подъезжали к селу? — спросил я.
– Неважно, — признался Толя. — Немецкого языка я почти не знаю. Кроме того, некоторые из местных полицаев знали меня в лицо. Особенно сильно волновался, когда подъехали к сельуправе и на месте не оказалось ни старосты, ни старшего полицейского. Я что-то буркнул по-мордовски, а Калганов перевел это как распоряжение вызвать старосту и всех полицейских. Дежурный полицай убежал выполнять распоряжение. Это был, пожалуй, самый тяжелый момент. Думаю, побежит и оповестит полицаев, что приехали партизаны.
Разведчики спешились. Мою лошадь взял Дмитро. Мне не надо было притворяться, чтобы сыграть роль недовольного и нетерпеливого немецкого офицера. Я и так нервничал и, заложив руки за спину, прохаживался перед сельуправой. Издали за нами боязливо наблюдали ребятишки и женщины…
Толя сделал несколько глубоких затяжек и продолжал:
– Прибежали староста и старший полицейский. Вместо приветствия я пренебрежительно кивнул головой и продолжал ходить. Скоро вооруженные полицаи были в сборе. Калганов передал распоряжение построить полицейских. Когда распоряжение было выполнено, я немного успокоился и начал говорить, стараясь чаще произносить слова, понятные для всех: «фюрер», «полицай», «партизан»… Калганов изощрялся в переводе. Чего он только не говорил. Он обвинял полицаев в бездеятельности. Грозил доложить «самому наместнику фюрера на Украине». А в заключение сказал, что капитан приказывает следовать за ним, он покажет, как надо вести борьбу с «бандитами». Полицаи поспешно повиновались приказу. Они нас приняли за немцев и всем своим видом старались выказать преданность немецкому командованию. В пути Калганов не переставал балагурить.
– Как вы догадались устроить засаду на партизан именно в тот вечер? — спросил он полицейского. А тот самодовольно отвечает:
– Они сами себя выдали. Под Ямполем бой вели, поезд сокрушили. В двух местах за харчами заходили… В лесу днем их видели бабы. Баб-то мы кажинный день в лес гоняли, вроде как по ягоды. А это – разведка. Бабы дюже дошлые на такие дела… Как только увидели партизан и сразу нам, а мы дали знать в Глухов. Оттуда прислали подмогу…