«А я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги», — попробовал Новиков, это понравилось больше, но он дальше не помнил слов. К тому же прицепился к этому «зазапахом». Что ж это за зазапах, а? Настолько простые слова, а весь их нехитрый смысл как-то разом провалился в зазапах. Такое случается иногда.
Новиков неосмысленным движением извлёк телефон из кармана, там обнаружилась смска. Зачем-то понадеялся, что от Ларки — но нет, от матери. Что ж там у нас? Может, чёрная капуста предложила чудесный выход из положения? Развести ромашку в стакане самогонки, поставить на ночь за икону, утром натереть этим спину и шесть раз повторить заветные слова. И сразу станешь, как дядька говорит, нормальным.
Мать сообщила радостную весть: они с отцом в самом начале недели снялись с якоря и отбыли на дачу. «Отдохни сынок, подумай».
«Как это прекрасно, — подумал Новиков, — Как это чудесно. Спасибо тебе, мать».
Какая-никакая, а мать — понимает печаль сына. Неясно, конечно, о чём именно она предлагает подумать — но спасибо хоть за пустую жилплощадь.
Через час дома, даже не раздевшись, врубил кран в ванной. Вода была только холодная. Набрал холодной в таз, на кухне зажёг сразу четыре конфорки — разместил на огне и таз, и чайник, и две кастрюли.
«Пельменей ещё напускай себе… — подумал иронично, — Будешь в ванной отмокать — заодно и пожрёшь… Поиграешь с пельмешками…»
Сам себе хохотнул.
Зазвонил домашний телефон.
«Ларка!» — снова глупо понадеялся Новиков — с чего понадеялся, непонятно — она сроду на домашний не звонила, чтоб не напороться на мать.
Это был дядька. Дядька был пьяный и настроенный сурово.
— Я тебе говорил… — начал дядька, долго обдумывая и взвешивая каждое своё слово.
— Чего надо? — спросил Новиков, до недавнего времени, кстати сказать, вообще не склонный хамить взрослым, и тем более родне.
— Ты про вшей понял всё?
— И про вшей и про петухов, — сказал Новиков.
— Вша на швах живёт, — сказал дядька. Судя по всему, он вовсе не слышал Новикова. — Намажь шов мылом, и вша…
Слово «вша» дядьке давалось трудно, он произносил его как «в ша».
— …и… в… ша…
— И будем вшам швах, — завершил Новиков.
— Ты, сука, тупой, — сказал дядька, — И отец твой тупой.
Новиков положил трубку и в сердцах рванул шнуром телефона. Шнур вылетел вместе с розеткой. Розетка зависла как больной зуб, вся на нервах.
На кухне засвиристел чайник.
Пока Новиков успокаивал чайник, домашний телефон снова начал дребезжать и подрагивать.
Успокаивая себя, Новиков снял чайник с плиты, сбил с него колпачок, прекратив слабый свист и выпустив пар. Некоторое время стоял так, с чайником в руке, раскачивая его.